'So watching (наблюдая таким образом), I began to put my interpretation upon the things I had seen (я начал искать объяснения тому, что видел), and as it shaped itself to me that evening (и согласно тому, как это представлялось мне в тот вечер; to shape — придаватьформу), my interpretation was something in this way (мои выводы были примерно следующими). (Afterwards I found I had got only a half-truth (впоследствии я обнаружил, что тогда я уловил лишь половину правды)—or only a glimpse of one facet of the truth (или только проблеск одной из сторон правды; facet — грань/алмаза/; сторона, грань, аспект).
interpretation [In"tWprI`teIS(q)n], afterwards [`Rftqwqdz], facet [`fxsIt]
'So watching, I began to put my interpretation upon the things I had seen, and as it shaped itself to me that evening, my interpretation was something in this way. (Afterwards I found I had got only a half-truth—or only a glimpse of one facet of the truth.)
'It seemed to me that I had happened upon humanity upon the wane (мне казалось, что я встретился с человечеством в /эпоху/ увядания; tohappen— случаться, происходить; натолкнуться, встретиться /случайно/). The ruddy sunset set me thinking of the sunset of mankind (красноватый закат заставил меня подумать о закате человечества; toset— сажать, усаживать; заставить). For the first time I began to realize an odd consequence of the social effort (я впервые начал осознавать те неожиданные последствия общественных достижений; effort— попытка, усилие; достижение /разг./) in which we are at present engaged (в которые мы в настоящее время вовлечены;toengage— подвергать/ся/, затрагивать; вовлекать). And yet, come to think, it is a logical consequence enough (теперь я прихожу к убеждению, что это были вполне логические последствия; consequence— /по/следствие, результат /чего-либо/). Strength is the outcome of need (сила — это результат необходимости); security sets a premium on feebleness (обеспеченное существование устанавливает наценку на слабость/плату за слабость; premium — награда; вознаграждение, премия; плата; наценка). The work of ameliorating the conditions of life (работа по улучшению условий жизни; toameliorate— улучшать)—the true civilizing process that makes life more and more secure (истинный прогресс цивилизации, делающий наше существование все более и более обеспеченным)—had gone steadily on to a climax (постепенно достиг апогея; climax— высшая точка, кульминация, апогей). One triumph of a united humanity over Nature had followed another (одна победа объединенного человечества над природой следовала за другой; tounite— объединять/ся/). Things that are now mere dreams had become projects (то, что в наши дни /кажется/ простыми мечтами, превратилось в проекты) deliberately put in hand and carried forward (искусно задуманные и воплощенные; toputinhand— спланировать: «положить в руку»; tocarryforward— воплотить на практике, осуществить; deliberately — сознательно, осознанно, обдуманно; взвешенно). And the harvest was what I saw (и урожай был таким, каким я его увидел)!
consequence [`kOnsIkwqns], ameliorating [q`mJlIqreItIN], climax [`klaImxks]
'It seemed to me that I had happened upon humanity upon the wane. The ruddy sunset set me thinking of the sunset of mankind. For the first time I began to realize an odd consequence of the social effort in which we are at present engaged. And yet, come to think, it is a logical consequence enough. Strength is the outcome of need; security sets a premium on feebleness. The work of ameliorating the conditions of life—the true civilizing process that makes life more and more secure—had gone steadily on to a climax. One triumph of a united humanity over Nature had followed another. Things that are now mere dreams had become projects deliberately put in hand and carried forward. And the harvest was what I saw!
'After all, the sanitation and the agriculture of to-day are still in the rudimentary stage (в конце концов охрана здоровья и земледелие в наши дни находятся еще в зачаточном состоянии; rudimentary — зачаточный, неразвитый, рудиментарный/лат./). The science of our time has attacked but a little department of the field of human disease (наука нашего времени = современнаянаука объявила войну лишь малой части человеческих болезней; department — отдел; составнаячасть/чего-либо/), but even so, it spreads its operations very steadily and persistently (но даже при этом она неизменно и упорно продолжает свою работу; to spread — распространять/ся/; steady — устойчивый; неизменный; persistent — настойчивый, упорный; стойкий). Our agriculture and horticulture destroy a weed just here and there and cultivate perhaps a score or so of wholesome plants (земледельцы и садоводы: «наше земледелие и садоводство» уничтожают сорняки то здесь, то там и выращивают, возможно, десятка два полезных растений; to cultivate — культивировать, выращивать), leaving the greater number to fight out a balance as they can (предоставляя остальным бороться /за свое существование/, как они умеют). We improve our favourite plants and animals (мы улучшаем наши любимые = избранныенами виды растений и животных)—and how few they are (и, заметьте, весьма немногие: «и как мало их»)—gradually by selective breeding (постепенно, путем избирательного выведения; to breed — высиживать/детенышей/; выводить, разводить/животных, растения/; gradually — исподволь, мало-помалу, понемногу, постепенно); now a new and better peach (/мы выводим/ то новый, лучший /сорт/ персика), now a seedless grape (то виноград без косточек; seed — семя), now a sweeter and larger flower (то более душистый и крупный цветок), now a more convenient breed of cattle (то более пригодную породу рогатого скота).
horticulture [`hLtIkAlCq], wholesome [`hquls(q)m], gradually [`grxdjuqlI]
'After all, the sanitation and the agriculture of to-day are still in the rudimentary stage. The science of our time has attacked but a little department of the field of human disease, but even so, it spreads its operations very steadily and persistently. Our agriculture and horticulture destroy a weed just here and there and cultivate perhaps a score or so of wholesome plants, leaving the greater number to fight out a balance as they can. We improve our favourite plants and animals—and how few they are—gradually by selective breeding; now a new and better peach, now a seedless grape, now a sweeter and larger flower, now a more convenient breed of cattle.
We improve them gradually (мы улучшаем их постепенно), because our ideals are vague and tentative, and our knowledge is very limited (потому что наши представления об идеале смутны и умозрительны, а знания крайне ограниченны; tentative — предварительный, предполагаемый; умозрительный, невполнеопределенный); because Nature, too, is shy and slow in our clumsy hands (потому как и сама Природа тоже робка и неповоротлива в наших неуклюжих руках). Some day all this will be better organized, and still better (однажды все это будет лучше организовано, гораздо лучше). That is the drift of the current in spite of the eddies (таков поток = такова главная тенденция времени, несмотря на водовороты; current— струя, поток; течение /времени/, ход /событий/). The whole world will be intelligent, educated, and co-operating (весь мир станет разумным, образованным и взаимодействующим); things will move faster and faster towards the subjugation of Nature (все будет двигаться в направлении более быстрого покорения Природы). In the end, wisely and carefully we shall readjust the balance of animal and vegetable life to suit our human needs (в конце концов мы мудро и заботливо установим равновесие животной и растительной жизни для удовлетворения наших человеческих потребностей; toadjust— приводить в порядок, регулировать; tosuit— подходить, соответствовать, удовлетворять).
ideal [aI`dIql], current [`kAr(q)nt], subjugation ["sAbGu`geIS(q)n]
We improve them gradually, because our ideals are vague and tentative, and our knowledge is very limited; because Nature, too, is shy and slow in our clumsy hands. Some day all this will be better organized, and still better. That is the drift of the current in spite of the eddies. The whole world will be intelligent, educated, and co-operating; things will move faster and faster towards the subjugation of Nature. In the end, wisely and carefully we shall readjust the balance of animal and vegetable life to suit our human needs.
'This adjustment, I say, must have been done, and done well (это установление, как я говорю, должно было произойти, и вполне произошло); done indeed for all Time, in the space of Time across which my machine had leaped (действительно произошло за то Время, через которое перескочила моя машина; to leap — прыгать, скакать; перескакивать). The air was free from gnats (в воздухе не стало комаров: «воздух был свободен от комаров»), the earth from weeds or fungi (на земле — сорных трав и плесени); everywhere were fruits and sweet and delightful flowers (везде появились /сочные/ плоды и душистые восхитительные цветы); brilliant butterflies flew hither and thither (яркие бабочки порхали повсюду; hither and thither — тудаисюда). The ideal of preventive medicine was attained (идеал профилактической медицины был достигнут; to attain — достигать, добиваться). Diseases had been stamped out (болезни были уничтожены; to stamp out — затаптывать; уничтожать; to stamp — топнуть/ногой/). I saw no evidence of any contagious diseases during all my stay (я не видел даже признаков заразных болезней за время своего пребывания там). And I shall have to tell you later that even the processes of putrefaction and decay had been profoundly affected by these changes (и позже я расскажу вам о том, что даже процессы гниения и разрушения были глубоко затронуты этими изменениями = приняли совершенно новый вид; toaffect— подвергать физическому воздействию; затрагивать).
fungi [`fANgaI], contagious [kqn`teIGqs], putrefaction ["pjHtrI`fxkS(q)n]
'This adjustment, I say, must have been done, and done well; done indeed for all Time, in the space of Time across which my machine had leaped. The air was free from gnats, the earth from weeds or fungi; everywhere were fruits and sweet and delightful flowers; brilliant butterflies flew hither and thither. The ideal of preventive medicine was attained. Diseases had been stamped out. I saw no evidence of any contagious diseases during all my stay. And I shall have to tell you later that even the processes of putrefaction and decay had been profoundly affected by these changes.
'Social triumphs, too, had been effected (в общественных отношениях тоже была одержана большая победа: «общественные победы также были одержаны»). I saw mankind housed in splendid shelters (я видел, что человечество = люди стали жить в великолепных домах: «людей, поселенных…»; shelter— приют, убежище; tohouse— предоставлять жилище; обеспечивать жильем; поселить, приютить), gloriously clothed (одеваться в роскошные одежды: «одетых в…»), and as yet I had found them engaged in no toil (и к тому же я нашел их свободными от всякого труда;toengage— заниматься чем-л., быть занятым чем-л.; иметь такую-то профессию). There were no signs of struggle, neither social nor economical struggle (не было и следов борьбы, ни социальной, ни экономической). The shop, the advertisement, traffic (магазины, реклама, транспорт), all that commerce which constitutes the body of our world (вся та коммерция, которая составляет основу нашего мира; body — тело; основа), was gone (ушла = исчезла). It was natural on that golden evening that I should jump at the idea of a social paradise (было естественным, что в тот золотистый вечер я невольно пришел к мысли о социальном = земном, общественном рае). The difficulty of increasing population had been met, I guessed (по моим догадкам, трудности, /связанные/ с ростом населения = перенаселениембыли устранены: «преодолены»; to meet — встречать/ся/; противостоять, бороться/противчего-либо/, преодолеть), and population had ceased to increase (и население перестало расти; to cease — переставать, прекращаться).
advertisement [qd`vWtIsmqnt], constitute [`kOnstItjHt], paradise [`pxrqdaIs], guess [ges]
'Social triumphs, too, had been effected. I saw mankind housed in splendid shelters, gloriously clothed, and as yet I had found them engaged in no toil. There were no signs of struggle, neither social nor economical struggle. The shop, the advertisement, traffic, all that commerce which constitutes the body of our world, was gone. It was natural on that golden evening that I should jump at the idea of a social paradise. The difficulty of increasing population had been met, I guessed, and population had ceased to increase.
'But with this change in condition comes inevitably adaptations to the change (но изменение условий неизбежно влечет за собой: «но с изменением условий неизбежно приходит» приспособление к этим изменениям). What (что), unless biological science is a mass of errors (если только биологическая наука — не ряд заблуждений; error— ошибка, заблуждение), is the cause of human intelligence and vigour (является причиной человеческого ума и энергии = стимулирует человеческий ум и энергию)? Hardship and freedom (/только/ трудности и свобода): conditions under which the active, strong, and subtle survive and the weaker go to the wall (/такие/ условия, при которых активные, сильные и ловкие выживают, а более слабые отходят к стене = уступают свое место; subtle— нежный, утонченный, изысканный; искусный, ловкий); conditions that put a premium upon the loyal alliance of capable men (условия, дающие преимущество честному союзу одаренных людей; capable— способный; одаренный, талантливый), upon self-restraint (умению владеть собой; torestrain— сдерживать, обуздывать), patience, and decision (терпению и решительности). And the institution of the family (институт семьи), and the emotions that arise therein (и чувства, там возникающие; toarise— возникать; therein— здесь, там, в этом, в том), the fierce jealousy (сильная ревность), the tenderness for offspring (нежность к потомству), parental self-devotion (родительское самопожертвование; devotion— набожность; пожертвование; todevote— посвящать /себя чему-то возвышенному/; делять, жертвовать /время, деньги/), all found their justification and support in the imminent dangers of the young (все это находит свое оправдание и поддержку в неизбежных опасностях, которым подвергается молодое поколение: «опасностях молодых»).
alliance [q`laIqns], jealousy [`GelqsI], justification ["GAstIfI`keIS(q)n]
'But with this change in condition comes inevitably adaptations to the change. What, unless biological science is a mass of errors, is the cause of human intelligence and vigour? Hardship and freedom: conditions under which the active, strong, and subtle survive and the weaker go to the wall; conditions that put a premium upon the loyal alliance of capable men, upon self-restraint, patience, and decision. And the institution of the family, and the emotions that arise therein, the fierce jealousy, the tenderness for offspring, parental self-devotion, all found their justification and support in the imminent dangers of the young.
Now, where are these imminent dangers (но где теперь эти неизбежные опасности)? There is a sentiment arising (уже возникает настрой; sentiment — чувство; мнение, настроение, отношение), and it will grow (и он будет расти), against connubial jealousy (против супружеской ревности), against fierce maternity (против неистового материнского чувства), against passion of all sorts (против страсти любого вида); unnecessary things now (ненужных сейчас чувств: «вещей»; necessary — необходимый), and things that make us uncomfortable (чувств, доставляющих нам неудобства; comfortable — удобный), savage survivals (пережитков первобытной дикости; survival — выживание; пережиток), discords in a refined and pleasant life (несовпадений = несовпадающих с /представлениями/ об утонченной и приятной жизни; discord — разногласие, несовпадение, расхождение/вовзглядах/).
'I thought of the physical slightness of the people (я думал о физической слабости этих людей), their lack of intelligence (о недостатке их интеллекта), and those big abundant ruins (тех огромных развалинах /вокруг/), and it strengthened my belief in a perfect conquest of Nature (и все это усиливало мою веру в полной победе над Природой; tostrengthen— усиливать; strength— сила; conquest— победа, завоевание). For after the battle comes Quiet (ибо после сражения наступает Покой). Humanity had been strong, energetic, and intelligent (человечество было сильным, энергичным и интеллектуальным), and had used all its abundant vitality to alter the conditions under which it lived (и использовало всю свою огромную жизнеспособность для изменения условий, в которых оно жило; toalter— менять/ся/, изменять/ся/). And now came the reaction of the altered conditions (а теперь последовала реакция на эти измененные условия).
connubial [kq`njHbIql], abundant [q`bAnd(q)nt], conquest [`kONkwest]
Now, where are these imminent dangers? There is a sentiment arising, and it will grow, against connubial jealousy, against fierce maternity, against passion of all sorts; unnecessary things now, and things that make us uncomfortable, savage survivals, discords in a refined and pleasant life.
'I thought of the physical slightness of the people, their lack of intelligence, and those big abundant ruins, and it strengthened my belief in a perfect conquest of Nature. For after the battle comes Quiet. Humanity had been strong, energetic, and intelligent, and had used all its abundant vitality to alter the conditions under which it lived. And now came the reaction of the altered conditions.
'Under the new conditions of perfect comfort and security (при новых условиях полного довольства и безопасности), that restless energy, that with us is strength (та неутомимая энергия, которая у нас является силой; rest — покой, отдых; restless — бепокойный, неутомимый), would become weakness (должна была превратиться в слабость). Even in our own time certain tendencies and desires (даже в наши дни некоторые стремления и желания; tendency — склонность, стремление, тенденция), once necessary to survival (когда-то необходимые для выживания), are a constant source of failure (являются постоянным источником неудач; failure — провал, неудача). Physical courage and the love of battle, for instance, are no great help (физическая храбрость и любовь к сражениям, например, не большая помощь)—may even be hindrances (а, возможно, даже препятствия; hindrance — барьер, препятствие)—to a civilized man (для цивилизованного человека). And in a state of physical balance and security (и в государстве физического равновесия и безопасности), power, intellectual as well as physical, would be out of place (сила, как умственная, так и физическая, была бы совершенно неуместна; place — место; to be out of place — бытьнеуместным). For countless years I judged there had been no danger of war or solitary violence (я пришел к выводу, что на протяжении бесчисленных лет там не было ни опасности войн, ни авторитарной тирании; solitary — одинокий; единичный; violence — насилие; зд. тирания), no danger from wild beasts (ни угрозы диких зверей), no wasting disease to require strength of constitution (ни изнурительных болезней, чтобы требовать: «которые требовали бы» силы характера; constitution — учреждение; характер, нрав), no need of toil (не было и необходимости в тяжелом труде).
hindrance [`hIndrqns], civilized [`sIv(q)laIzd], violence [`vaIqlqns]
'Under the new conditions of perfect comfort and security, that restless energy, that with us is strength, would become weakness. Even in our own time certain tendencies and desires, once necessary to survival, are a constant source of failure. Physical courage and the love of battle, for instance, are no great help—may even be hindrances—to a civilized man. And in a state of physical balance and security, power, intellectual as well as physical, would be out of place. For countless years I judged there had been no danger of war or solitary violence, no danger from wild beasts, no wasting disease to require strength of constitution, no need of toil.
For such a life (при такой жизни), what we should call the weak are as well equipped as the strong (те, кого мы называем слабыми, точно так же хорошо приспособлены, как и сильные; to equip — снаряжать, оснащать; зд. приспосабливать), are indeed no longer weak (и на самом деле не являются больше слабыми). Better equipped indeed they are (вернее, они даже лучше приспособлены), for the strong would be fretted by an energy for which there was no outlet (потому что сильных подрывала энергия, для которой не было выхода; to fret — разъедать, истрепать; волновать, раздражать; зд. подрывать; outlet — выпуск, вытекание; выход). No doubt the exquisite beauty of the buildings I saw (несомненно, что изящная красота зданий, которые я видел) was the outcome of the last surgings of the now purposeless energy of mankind (была результатом последнего всплеска ныне бесцельной энергии человечества; purpose — цель; purposeless — бесцельный) before it settled down into perfect harmony with the conditions under which it lived (перед тем, как оно достигло полной гармонии в условиях, в которых оно жило = своей жизни; to settle down — устроиться, обустроиться)—the flourish of that triumph which began the last great peace (высшая точка той победы, после которой наступил последний великий мир; flourish — расцвет; высшаяточка/развития/). This has ever been the fate of energy in security (такова судьба энергии в /условиях/ стабильности); it takes to art and to eroticism (она ищет выход в искусстве и чувственности; to take to — воплощаться/вчем-либо/, искатьвыход/вчем-либо/), and then come languor and decay (а затем наступает бессилие и упадок; languor — слабость, вялость; бессилие).
equipped [I`kwIpt], purposeless [`pWpqslIs], languor [`lxNgq]
For such a life, what we should call the weak are as well equipped as the strong, are indeed no longer weak. Better equipped indeed they are, for the strong would be fretted by an energy for which there was no outlet. No doubt the exquisite beauty of the buildings I saw was the outcome of the last surgings of the now purposeless energy of mankind before it settled down into perfect harmony with the conditions under which it lived—the flourish of that triumph which began the last great peace. This has ever been the fate of energy in security; it takes to art and to eroticism, and then come languor and decay.
'Even this artistic impetus would at last die away (даже этот художественный импульс в конце концов должен был затихнуть; impetus — стремительность, силадвижения; побуждение, движущаясила, импульс; to die away — увядать; замирать, затихать/озвукеит. п./)—had almost died in the Time I saw (и почти затих в том Времени, которое я увидел). To adorn themselves with flowers, to dance, to sing in the sunlight (украшать себя цветами, танцевать и петь под солнцем): so much was left of the artistic spirit, and no more (только это осталось от художественного духовного начала, не более того; spirit — дух, духовное начало). Even that would fade in the end into a contented inactivity (но даже и это должно было в конце концов раствориться в /само/довольном бездействии; tofade— вянуть, увядать; постепенно исчезать, растворяться; tocontent— удовлетворять, довольствоваться чем-либо; contented— довольный, удовлетворенный). We are kept keen on the grindstone of pain and necessity (мы сохраняем остроту /чувств/ только на точильном камне боли и нужды; keen— острый; резкий), and, it seemed to me (а мне показалось), that here was that hateful grindstone broken at last (что здесь этот ненавистный точильный камень был наконец разрушен; tobreak— ломать, разбивать, разрушать)!
impetus [`ImpItqs], adorn [q`dLn], grindstone [`graIndstqun]
'Even this artistic impetus would at last die away—had almost died in the Time I saw. To adorn themselves with flowers, to dance, to sing in the sunlight: so much was left of the artistic spirit, and no more. Even that would fade in the end into a contented inactivity. We are kept keen on the grindstone of pain and necessity, and, it seemed to me, that here was that hateful grindstone broken at last!
'As I stood there in the gathering dark (пока я стоял в сгущавшейся темноте), I thought that in this simple explanation I had mastered the problem of the world (мне казалось, что этим простым объяснением я овладел = разрешил загадку мира; to master — преодолевать; овладевать, усваивать)—mastered the whole secret of these delicious people (разрешил всю = главную тайну этих очаровательных людей). Possibly the checks they had devised for the increase of population had succeeded too well (возможно, средства, которые они изобрели для ограничения роста населения, слишком успешно работали; check — шах/шахм./; препятствие, ограничитель /любое лицо или предмет, действующие в качестве ограничивающего начала/; to devise — продумывать, изобретать; to succeed — преуспевать, успешнодействовать), and their numbers had rather diminished than kept stationary (и их численность скорее уменьшалась, чем была стабильной; to diminish — убывать, уменьшаться). That would account for the abandoned ruins (этим можно было объяснить покинутые развалины; toaccountfor— давать объяснения /по поводу чего-либо/). Very simple was my explanation, and plausible enough (мое объяснение было очень простым и вполне правдоподобным)—as most wrong theories are (как и большинство ошибочных теорий; wrong— неправильный, ошибочный)!
delicious [dI`lISqs], devise [dI`vaIz], stationary [`steISnqrI]
'As I stood there in the gathering dark I thought that in this simple explanation I had mastered the problem of the world—mastered the whole secret of these delicious people. Possibly the checks they had devised for the increase of population had succeeded too well, and their numbers had rather diminished than kept stationary. That would account for the abandoned ruins. Very simple was my explanation, and plausible enough—as most wrong theories are!
CHAPTER V
'As I stood there musing over this too perfect triumph of man (пока я стоял, размышляя над этим слишком уж полным торжеством человека; to muse — погружаться в размышления, задумываться), the full moon, yellow and gibbous, came up out of an overflow of silver light in the north-east (полная луна, желтая и горбатая, вышла из-за разлива серебристого света на северо-востоке). The bright little figures ceased to move about below (яркие маленькие фигуры перестали двигаться внизу), a noiseless owl flitted by (бесшумно пролетела сова; to flit — перелетатьсместанаместо, порхать), and I shivered with the chill of the night (и я задрожал от ночной прохлады; to shiver — дрожать). I determined to descend and find where I could sleep (я решил спуститься и найти место для ночлега = где я мог бы уснуть; todescend— опускаться, сходить, вести вниз).
musing [`mjHzIN], gibbous [`gIbqs], noiseless [`nOIzlqs]
'As I stood there musing over this too perfect triumph of man, the full moon, yellow and gibbous, came up out of an overflow of silver light in the north-east. The bright little figures ceased to move about below, a noiseless owl flitted by, and I shivered with the chill of the night. I determined to descend and find where I could sleep.
'I looked for the building I knew (я искал здание, которое знал). Then my eye travelled along to the figure of the White Sphinx upon the pedestal of bronze (затем мой взгляд упал на фигуру Белого Сфинкса на бронзовом пьедестале), growing distinct as the light of the rising moon grew brighter (которая становилась = вырисовывалась отчетливее по мере того, как свет восходящей луны становился ярче). I could see the silver birch against it (я мог видеть серебристый тополь напротив Сфинкса). There was the tangle of rhododendron bushes, black in the pale light (там были и сплетенные кусты рододендронов, черные при свете бледной /луны/; totangle— запутывать/ся/, сплетать/ся/), and there was the little lawn (была и маленькая лужайка). I looked at the lawn again (я посмотрел на лужайку снова). A queer doubt chilled my complacency (странное подозрение охладило мою самоуспокоенность = закралось в мою душу; tochill— охлаждать, замерзать; complacency— самодовольство; самоуспокоенность). "No (нет)," said I stoutly to myself (решительно сказал я себе), "that was not the lawn (это не та лужайка)".
tangle [txNgl], complacency [kqm`pleIs(q)nsI], stoutly [`stautlI]
'I looked for the building I knew. Then my eye travelled along to the figure of the White Sphinx upon the pedestal of bronze, growing distinct as the light of the rising moon grew brighter. I could see the silver birch against it. There was the tangle of rhododendron bushes, black in the pale light, and there was the little lawn. I looked at the lawn again. A queer doubt chilled my complacency. "No," said I stoutly to myself, "that was not the lawn."
'But it was the lawn (но это была именно та лужайка). For the white leprous face of the sphinx was towards it (так как белое, /словно/ изъеденное проказой лицо сфинкса было обращено к ней). Can you imagine what I felt as this conviction came home to me (можете ли вы представить себе, что я почувствовал, когда убедился в этом; conviction— убеждение, убежденность)? But you cannot (но вы не можете). The Time Machine was gone (Машина Времени исчезла)!
'At once, like a lash across the face, came the possibility of losing my own age (тотчас же, как удар хлыстом по лицу, возникла вероятность того, что я потерял свое время/свою эпоху; lash— плеть, бич; удар хлыстом), of being left helpless in this strange new world (и останусь беспомощный в этом странном, новом мире; toleave— покидать, оставлять). The bare thought of it was an actual physical sensation (сама мысль об этом была нестерпима: «была действительно физическим ощущением»; bare— голый, обнаженный). I could feel it grip me at the throat and stop my breathing (я почувствовал, как она сдавила мне горло и остановила дыхание; togrip— схватить, сжать, сдавить).
leprous [`leprqs], conviction [kqn`vIkS(q)n], actual [`xkCuql]
'But it was the lawn. For the white leprous face of the sphinx was towards it. Can you imagine what I felt as this conviction came home to me? But you cannot. The Time Machine was gone!
'At once, like a lash across the face, came the possibility of losing my own age, of being left helpless in this strange new world. The bare thought of it was an actual physical sensation. I could feel it grip me at the throat and stop my breathing.
In another moment I was in a passion of fear and running with great leaping strides down the slope (через мгновение я в порыве ужаса /кинулся/ бежать огромными прыжками вниз по склону; passion — страсть; вспышка, порыв; to leap — перепрыгивать, перескакивать; stride — большойшаг, расстояние, преодолеваемоезаодиншаг). Once I fell headlong and cut my face (один раз я упал головой вперед и поранил лицо); I lost no time in stanching the blood (но не стал терять времени, чтобы остановить кровь; to stanch — останавливатькровотечение), but jumped up and ran on, with a warm trickle down my cheek and chin (а вскочил на ноги и побежал дальше, /чувствуя/, как теплая струйка /стекает/ по щеке и подбородку). All the time I ran I was saying to myself (все время, пока я бежал, я говорил себе): "They have moved it a little (они передвинули ее немного), pushed it under the bushes out of the way (оттащили под кусты с дороги; to push — толкать)."
leap [lJp], stanch [stRnC], trickle [trIkl]
In another moment I was in a passion of fear and running with great leaping strides down the slope. Once I fell headlong and cut my face; I lost no time in stanching the blood, but jumped up and ran on, with a warm trickle down my cheek and chin. All the time I ran I was saying to myself: "They have moved it a little, pushed it under the bushes out of the way."
Nevertheless, I ran with all my might (тем не менее, я бежал изо всех сил; might— мощь; физическая сила). All the time, with the certainty that sometimes comes with excessive dread (все время c уверенностью, которая иногда рождается из самого мучительного страха: «приходит с мучительным страхом»; excessive— чрезмерный, непомерный, чрезвычайный), I knew that such assurance was folly (я знал, что эта уверенность — вздор; folly— неосмотрительность; причуда, вздор), knew instinctively that the machine was removed out of my reach (знал инстинктивно, что машина перенесена куда-то /и находится/ вне досягаемости; toreach— протягивать; доставать, дотягиваться; outofreach— вне досягаемости). My breath came with pain (мне было больно дышать; breath—дыхание; pain — боль). I suppose I covered the whole distance from the hill crest to the little lawn (я полагаю, что я преодолел все расстояние от вершины холма до маленькой лужайки; to cover — накрывать, закрывать, покрывать; преодолевать, проходить), two miles perhaps, in ten minutes (около двух миль, за десять минут). And I am not a young man (а я /уже/ не молодой человек). I cursed aloud, as I ran, at my confident folly in leaving the machine (я вслух проклинал, пока бежал, свою безрассудную доверчивость, /побудившую меня/ оставить машину; tocurse— проклинать), wasting good breath thereby (теряя хорошее дыхание = задыхаясь от этого еще больше). I cried aloud, and none answered (я громко закричал, но мне никто не ответил; tocry— кричать; aloud— вслух; во весь голос, громко). Not a creature seemed to be stirring in that moonlit world (ни одно живое существо, казалось, не шевелилось в /залитом/ лунным светом мире; tostir— шевелиться, двигаться).
excessive [Ik`sesIv], dread [dred], assurance [q`Suqrqns], stirring [`stWrIN]
Nevertheless, I ran with all my might. All the time, with the certainty that sometimes comes with excessive dread, I knew that such assurance was folly, knew instinctively that the machine was removed out of my reach. My breath came with pain. I suppose I covered the whole distance from the hill crest to the little lawn, two miles perhaps, in ten minutes. And I am not a young man. I cursed aloud, as I ran, at my confident folly in leaving the machine, wasting good breath thereby. I cried aloud, and none answered. Not a creature seemed to be stirring in that moonlit world.
'When I reached the lawn my worst fears were realized (когда я добежал до лужайки, худшие мои опасения подтвердились). Not a trace of the thing was to be seen (и следов машины нигде не было видно). I felt faint and cold when I faced the empty space among the black tangle of bushes (я почувствовал, что теряю сознание и холодею, когда стоял лицом к пустому пространству = лужайке среди черного клубка = чащи кустарников). I ran round it furiously (я неистово обежал ее), as if the thing might be hidden in a corner (как будто машина могла быть спрятана в углу; to hide — прятать), and then stopped abruptly (и затем резко остановился), with my hands clutching my hair (схватившись руками за волосы; to clutch — схватить, хватать; схватиться/зачто-либо/). Above me towered the sphinx (надо мной возвышался сфинкс; to tower — выситься, возвышаться), upon the bronze pedestal (на бронзовом пьедестале), white, shining, leprous (бледный, сверкающий, изъеденный проказой), in the light of the rising moon (в свете восходящей луны). It seemed to smile in mockery of my dismay (казалось, он улыбался, насмехаясь над моим смятением; mockery — насмешка, осмеяние; to mock — насмехаться; dismay — испуг, смятение).
furiously [`fjuqrIqslI], abruptly [q`brAptlI], clutch [klAC], bronze [brOnz]
'When I reached the lawn my worst fears were realized. Not a trace of the thing was to be seen. I felt faint and cold when I faced the empty space among the black tangle of bushes. I ran round it furiously, as if the thing might be hidden in a corner, and then stopped abruptly, with my hands clutching my hair. Above me towered the sphinx, upon the bronze pedestal, white, shining, leprous, in the light of the rising moon. It seemed to smile in mockery of my dismay.
'I might have consoled myself by imagining the little people had put the mechanism in some shelter for me (я мог бы утешить себя, вообразив, что маленькие люди поставили машину в каком-нибудь укрытии для меня; to console — успокаивать, утешать), had I not felt assured of their physical and intellectual inadequacy (если бы не был уверен в их физическом и умственном несоответствии; adequate — адекватный, соответствующий). That is what dismayed me (/и/ вот, что пугало меня; to dismay — лишать мужества, силы духа, решимости; пугать, ужасать; приводить в смятение): the sense of some hitherto unsuspected power (ощущение какой-то силы, о которой я до сих пор не подозревал; hitherto — до настоящего времени, до сих пор; to suspect — подозревать, предполагать, допускать; unsuspected — неподозреваемый), through whose intervention my invention had vanished (и в результате вторжения которой мое изобретение исчезло). Yet, for one thing I felt assured (но в одном я был уверен): unless some other age had produced its exact duplicate (если какая-либо другая эпоха не создала еe точной копии; to produce — производить; создавать), the machine could not have moved in time (машина не смогла бы двигаться по времени). The attachment of the levers (/принцип/ закрепления рычагов)—I will show you the method later (я покажу вам этот метод = его позже)—prevented any one from tampering with it in that way when they were removed (помешал бы любому что-то сделать с машиной в то время, как рычаги были сняты; to prevent — предотвращать, предупреждать; мешать, недопускать; to tamper — вмешиваться; портить). It had moved, and was hid, only in space (машина была перенесена и спрятана именно в пространстве). But then, where could it be (но тогда где она могла быть)?
console [kqn`squl], mechanism [`mekqnIz(q)m], duplicate [`djHplIkqt]
'I might have consoled myself by imagining the little people had put the mechanism in some shelter for me, had I not felt assured of their physical and intellectual inadequacy. That is what dismayed me: the sense of some hitherto unsuspected power, through whose intervention my invention had vanished. Yet, for one thing I felt assured: unless some other age had produced its exact duplicate, the machine could not have moved in time. The attachment of the levers—I will show you the method later—prevented any one from tampering with it in that way when they were removed. It had moved, and was hid, only in space. But then, where could it be?
'I think I must have had a kind of frenzy (я думаю, что я в какой-то степени обезумел). I remember running violently in and out among the moonlit bushes all round the sphinx (я помню, как я неистово бегал = метался взад и вперед: «внутрь и наружу» среди освещенных луной кустов вокруг сфинкса; to light — освещать; lit — освещенный), and startling some white animal that, in the dim light, I took for a small deer (и спугнул какое-то белое животное, которое в тусклом свете я принял за небольшую лань; to startle — испугать, спугнуть; to take for — приниматьза /что-либо, кого-либо/). I remember, too, late that night (помню также, как поздно ночью), beating the bushes with my clenched fist (я бил по кустам сжатыми кулаками; to clench — зажимать, закреплять; сжимать/кулаки/) until my knuckles were gashed and bleeding from the broken twigs (до тех пор, пока костяшки пальцев = моируки, в глубоких ранах от сломанных сучьев, не начали кровоточить; to gash — наноситьглубокуюрану; gash — глубокая рана, разрез; to bleed — кровоточить). Then, sobbing and raving in my anguish of mind (потом, рыдая и неистовствуя в душевных муках; to sob — рыдать; to rave — бредить, говоритьбессвязно; неистовствовать; anguish — страдание, мучение, тоска), I went down to the great building of stone (я пошел к огромному каменному зданию). The big hall was dark, silent, and deserted (большой зал был темным, безмолвным и пустынным). I slipped on the uneven floor (я поскользнулся на неровном полу; to slip — скользить, поскользнуться; even — плоский, ровный), and fell over one of the malachite tables (и упал на один из малахитовых столов), almost breaking my shin (чуть не сломав голень = ногу). I lit a match and went on past the dusty curtains, of which I have told you (я зажег спичку и пошел мимо пыльных занавесей, о которых я уже рассказывал вам; to light — освещать; зажигать).
knuckle [nAkl], anguish [`xNgwIS], malachite [`mxlqkaIt]
'I think I must have had a kind of frenzy. I remember running violently in and out among the moonlit bushes all round the sphinx, and startling some white animal that, in the dim light, I took for a small deer. I remember, too, late that night, beating the bushes with my clenched fist until my knuckles were gashed and bleeding from the broken twigs. Then, sobbing and raving in my anguish of mind, I went down to the great building of stone. The big hall was dark, silent, and deserted. I slipped on the uneven floor, and fell over one of the malachite tables, almost breaking my shin. I lit a match and went on past the dusty curtains, of which I have told you.
'There I found a second great hall covered with cushions (дальше я обнаружил второй большой зал, устланный подушками), upon which, perhaps, a score or so of the little people were sleeping (на которых спали около двух десятков маленьких людей; score — зарубка, метка; двадесятка). I have no doubt they found my second appearance strange enough (я не сомневаюсь, что они посчитали мое второе появление достаточно странным), coming suddenly out of the quiet darkness with inarticulate noises and the splutter and flare of a match (поскольку я внезапно вышел из спокойной темноты с нечленораздельными звуками, бессвязной речью и неровным пламенем спички; splutter — шум, суматоха; бессвязнаяречь, лепет; flare — яркий, неровныйсвет). For they had forgotten about matches (а они уже забыли о спичках; to forget — забывать).
inarticulate ["InR`tIkjqlqt], splutter [`splAtq], flare [fleq]
'There I found a second great hall covered with cushions, upon which, perhaps, a score or so of the little people were sleeping. I have no doubt they found my second appearance strange enough, coming suddenly out of the quiet darkness with inarticulate noises and the splutter and flare of a match. For they had forgotten about matches.
"Where is my Time Machine (где моя Машина Времени)?" I began, bawling like an angry child (начал я, крича во все горло, как рассерженный ребенок; to bawl — лаять, рычать; кричатьвовсегорло), laying hands upon them and shaking them up together (хватая их руками и тряся всех вместе; to lay — класть, положить; to lay hands upon — положитьрукина/кого-либо/, хватать). It must have been very queer to them (это, должно быть, было очень странным для них). Some laughed (некоторые смеялись), most of them looked sorely frightened (большинство казались крайне испуганными). When I saw them standing round me (когда я увидел их стоящими вокруг меня), it came into my head that I was doing as foolish a thing as it was possible for me to do under the circumstances (мне пришла в голову /мысль/, что я поступаю так безрассудно, как только возможно для меня в данных обстоятельствах; circumstances— обстоятельства), in trying to revive the sensation of fear (стараясь пробудить в них чувство страха; torevive— оживать; оживить, пробудить). For, reasoning from their daylight behaviour (делая вывод = исходя из их дневного поведения; toreason— рассуждать, размышлять; обосновывать, делать выводы), I thought that fear must be forgotten (я подумал, что страх, должно быть, /ими/ позабыт).
bawl [bLl], angry [`xNgrI], circumstance [`sWkqmstxns], behaviour [bI`heIvjq]
"Where is my Time Machine?" I began, bawling like an angry child, laying hands upon them and shaking them up together. It must have been very queer to them. Some laughed, most of them looked sorely frightened. When I saw them standing round me, it came into my head that I was doing as foolish a thing as it was possible for me to do under the circumstances, in trying to revive the sensation of fear. For, reasoning from their daylight behaviour, I thought that fear must be forgotten.
'Abruptly, I dashed down the match (я резко бросил спичку; to dash — наноситьсокрушительныйудар; бросить, швырнуть), and, knocking one of the people over in my course (и сбив с ног кого-то, /попавшегося/ на пути; to knock — ударять, бить; course — курс, направление, путь), went blundering across the big dining-hall again (снова ощупью прошел по большому обеденному залу; to blunder — двигатьсяощупью, спотыкаться), out under the moonlight (/и вышел/ на лунный свет). I heard cries of terror and their little feet running and stumbling this way and that (я услышал крики ужаса и /топот/ маленьких бегущих и спотыкающихся ног; to stumble — спотыкаться, оступаться). I do not remember all I did as the moon crept up the sky (я не помню всего, что я делал, пока луна ползла по небу; to creep — ползать). I suppose it was the unexpected nature of my loss that maddened me (полагаю, что это неожиданная сущность = неожиданность моей потери довела меня до безумия; toexpect— ожидать, предполагать; nature— природа, вселенная; сущность, основное свойство; tomadden— сводить с ума, довести до безумия). I felt hopelessly cut off from my own kind (я чувствовал себя теперь безнадежно отрезанным от моего собственного вида = своих современников)—a strange animal in an unknown world (странным животным в неизвестном мире). I must have raved to and fro (должно быть, я как в бреду бросался в разные стороны; torave— бредить; неистовствовать, бесноваться), screaming and crying upon God and Fate (вопя и крича на Бога и Судьбу; toscream— вопить, визжать).
knock [nOk], blunder [`blAndq], stumbling [`stAmblIN]
'Abruptly, I dashed down the match, and, knocking one of the people over in my course, went blundering across the big dining-hall again, out under the moonlight. I heard cries of terror and their little feet running and stumbling this way and that. I do not remember all I did as the moon crept up the sky. I suppose it was the unexpected nature of my loss that maddened me. I felt hopelessly cut off from my own kind—a strange animal in an unknown world. I must have raved to and fro, screaming and crying upon God and Fate.
I have a memory of horrible fatigue (у меня осталось воспоминание об ужасной усталости), as the long night of despair wore away (по мере того, как эта длинная ночь отчаяния медленно тянулась; to wear away — стирать/ся/,ослаблять/ся/; медленнотянуться/овремени/); of looking in this impossible place and that (как искал в самых невероятных местах; impossible — невозможный, невыполнимый); of groping among moon-lit ruins and touching strange creatures in the black shadows (как ощупью пробирался среди озаренных лунным светом развалин, натыкаясь на странные существа в черном полумраке; to grope — пробиратьсянаощупь; shadow — тень, полумрак); at last, of lying on the ground near the sphinx and weeping with absolute wretchedness (как наконец упал на землю около сфинкса и рыдал в полном отчаянии; to weep — плакать, рыдать; wretched — бедный, несчастный; отчаянный). I had nothing left but misery (у меня ничего не осталось, кроме страдания). Then I slept (затем я заснул), and when I woke again it was full day (а когда проснулся, уже был полный день = совсем рассвело; towake— просыпаться), and a couple of sparrows were hopping round me on the turf within reach of my arm (и пара воробьев прыгала вокруг меня по дерну на расстоянии /вытянутой/ руки; tohop— подпрыгивать).
fatigue [fq`tJg], wretchedness [`reCIdnqs], misery [`mIz(q)rI]
I have a memory of horrible fatigue, as the long night of despair wore away; of looking in this impossible place and that; of groping among moon-lit ruins and touching strange creatures in the black shadows; at last, of lying on the ground near the sphinx and weeping with absolute wretchedness. I had nothing left but misery. Then I slept, and when I woke again it was full day, and a couple of sparrows were hopping round me on the turf within reach of my arm.
'I sat up in the freshness of the morning (я сел, /овеваемый/ свежестью утра), trying to remember how I had got there (пытаясь вспомнить, как я попал сюда), and why I had such a profound sense of desertion and despair (и почему я ощущаю такое глубокое чувство одиночества и отчаяния). Then things came clear in my mind (затем события стали проясняться в моем сознании). With the plain, reasonable daylight (в ясном разумном дневном свете), I could look my circumstances fairly in the face (я смог спокойно взглянуть в лицо обстоятельствам). I saw the wild folly of my frenzy overnight (я увидел = понял всю дикую нелепость своего ночного безумия), and I could reason with myself (и смог рассуждать сам с собою).
profound [prq`faund], desertion [dI`zWS(q)n], despair [dI`speq]
'I sat up in the freshness of the morning, trying to remember how I had got there, and why I had such a profound sense of desertion and despair. Then things came clear in my mind. With the plain, reasonable daylight, I could look my circumstances fairly in the face. I saw the wild folly of my frenzy overnight, and I could reason with myself.
"Suppose the worst (предположим самое худшее)?" I said (сказал я). "Suppose the machine altogether lost—perhaps destroyed (предположим, что машина навсегда утеряна — может быть, уничтожена; to lose — терять)? It behoves me to be calm and patient (мне следует быть спокойным и терпеливым; to behove — надлежать, следовать), to learn the way of the people (изучить образ /жизни/ этих людей), to get a clear idea of the method of my loss (получить ясное представление о том, как /произошла моя/ потеря), and the means of getting materials and tools (и как /найти/ средства получения необходимых материалов и инструментов); so that in the end, perhaps, I may make another (чтобы, в конце концов, я, может быть, сумел сделать другую /машину/)." That would be my only hope, perhaps (возможно, это будет моей единственной надеждой; only — только; the only — единственный), but better than despair (но /это/ лучше, чем отчаяние). And, after all, it was a beautiful and curious world (и, во всяком случае, это был прекрасный и любопытный мир).
suppose [sq`pquz], behove [bI`hquv], calm [kRm]
"Suppose the worst?" I said. "Suppose the machine altogether lost—perhaps destroyed? It behoves me to be calm and patient, to learn the way of the people, to get a clear idea of the method of my loss, and the means of getting materials and tools; so that in the end, perhaps, I may make another." That would be my only hope, perhaps, but better than despair. And, after all, it was a beautiful and curious world.
'But probably, the machine had only been taken away (но вполне вероятно, что машина просто куда-нибудь унесена). Still, I must be calm and patient, find its hiding-place (все равно я должен быть спокоен и терпелив, /должен/ найти то место, где она спрятана), and recover it by force or cunning (и вернуть ее силой или хитростью; cunning— знание, образованность; коварность, хитрость). And with that I scrambled to my feet and looked about me (с этими /мыслями/ я вскочил на ноги и осмотрелся; toscramble— продираться, протискиваться; быстро подняться), wondering where I could bathe (размышляя, где можно было бы искупаться; towonder— удивляться; интересоваться, размышлять; tobathe— купать/ся/). I felt weary, stiff, and travel-soiled (я чувствовал себя усталым, тело мое одеревенело и /покрылось/ дорожной грязью; stiff— тугой, жесткий; одеревенелый; soil— почва; дорожная грязь). The freshness of the morning made me desire an equal freshness (утренняя свежесть вызвала желание равной = такой же свежести). I had exhausted my emotion (я исчерпал /свои/ эмоции; toexhaust— исчерпывать, израсходовать). Indeed, as I went about my business (действительно, когда я подумал о своем деле = положении), I found myself wondering at my intense excitement overnight (то удивился своему вчерашнему сильному волнению; tofindoneself— найти призвание, «обрести себя»; оказаться /в какой-то ситуации/; towonder— удивляться). I made a careful examination of the ground about the little lawn (я произвел тщательное исследование земли на маленькой лужайке). I wasted some time in futile questionings (я потерял некоторое время в напрасных расспросах), conveyed, as well as I was able (задаваемых мной так, как я мог), to such of the little people as came by (проходившим мимо маленьким людям: «тем маленьким людям, которые проходили мимо»).
cunning [`kAnIN], bathe [beID], futile [`fjHtaIl]
'But probably, the machine had only been taken away. Still, I must be calm and patient, find its hiding-place, and recover it by force or cunning. And with that I scrambled to my feet and looked about me, wondering where I could bathe. I felt weary, stiff, and travel-soiled. The freshness of the morning made me desire an equal freshness. I had exhausted my emotion. Indeed, as I went about my business, I found myself wondering at my intense excitement overnight. I made a careful examination of the ground about the little lawn. I wasted some time in futile questionings, conveyed, as well as I was able, to such of the little people as came by.
They all failed to understand my gestures (никто не понимал моих жестов; to fail — недоставать, нехватать; неисполнить, несделать); some were simply stolid (одни были просто бесстрастны; stolid — бесстрастный, невозмутимый, флегматичный, вялый), some thought it was a jest and laughed at me (другие думали, что это была шутка, и смеялись надо мной). I had the hardest task in the world to keep my hands off their pretty laughing faces (мне стоило невероятных усилий сдержаться и не отхлестать их по симпатичным смеющимся лицам: «у меня была самая трудная задача в мире — удержать свои руки от их симпатичных смеющихся лиц»; tokeepoff— держать в отдалении; воздерживаться). It was a foolish impulse (это был дурацкий порыв), but the devil begotten of fear and blind anger was ill curbed and still eager to take advantage of my perplexity (но дьявол, порожденный страхом и слепым гневом, был не до конца обуздан и все еще жаждал извлечь пользу из моей растерянности; tobeget— производить, рождать; порождать; tocurb— надевать узду; обуздывать, сдерживать; totakeadvantageof— извлечь пользу /из чего-либо/; to perplex — ставить в тупик, приводить в недоумение; смущать; ошеломлять, сбивать с толку). The turf gave better counsel (дерн дал совет получше). I found a groove ripped in it (я обнаружил борозду, пропоротую в нем; torip— разрезать, распарывать, рвать/ся/), about midway between the pedestal of the sphinx and the marks of my feet (на полпути между пьедесталом сфинкса и следами моих ног; mid— срединный, средний) where, on arrival, I had struggled with the overturned machine (там, где по прибытии я боролся с опрокинутой машиной;tooverturn— опрокидывать, переворачивать/ся/). There were other signs of removal about (там были и другие следы перемещений), with queer narrow footprints like those I could imagine made by a sloth (странные узкие отпечатки ног, похожие, как мне показалось, на /следы/ ленивца; sloth— бездеятельность, лень; ленивец /зоол./).
blind [blaInd], curb [kWb], perplexity [pq`pleksItI], sloth [slquT]
They all failed to understand my gestures; some were simply stolid, some thought it was a jest and laughed at me. I had the hardest task in the world to keep my hands off their pretty laughing faces. It was a foolish impulse, but the devil begotten of fear and blind anger was ill curbed and still eager to take advantage of my perplexity. The turf gave better counsel. I found a groove ripped in it, about midway between the pedestal of the sphinx and the marks of my feet where, on arrival, I had struggled with the overturned machine. There were other signs of removal about, with queer narrow footprints like those I could imagine made by a sloth.
This directed my closer attention to the pedestal (это побудило меня /осмотреть/ пьедестал с более пристальным вниманием: «это направило мое более пристальное внимание на пьедестал»). It was, as I think I have said, of bronze (он был, как я уже, кажется, сказал, из бронзы). It was not a mere block (однако он не был = состоял из цельной плиты), but highly decorated with deep framed panels on either side (а был высоко = искусно украшен таинственными встроенными панелями с обеих сторон; deep— глубокий; таинственный; toframe— собирать /конструкцию/; создавать, сооружать). I went and rapped at these (я подошел и постучал по ним; torap— стучать). The pedestal was hollow (пьедестал был = оказался полым). Examining the panels with care I found them discontinuous with the frames (внимательно осмотрев панели, я понял, что они прерываются = не составляют одного целого с каркасом; discontinuous— прерывистый, прерываемый, прерывный; frame— остов, каркас, скелет). There were no handles or keyholes (на них не было ни ручек, ни замочных скважин), but possibly the panels, if they were doors, as I supposed, opened from within (но, возможно, эти панели, если они были = служили дверями, как я предполагал, открывались изнутри). One thing was clear enough to my mind (одно было вполне ясно моему сознанию). It took no very great mental effort to infer that my Time Machine was inside that pedestal (не потребовалось многих умственных усилий, чтобы заключить, что Машина Времени находилась внутри этого пьедестала; to infer — заключить, сделатьвывод). But how it got there was a different problem (но как она попала туда было = оставалось другой проблемой = загадкой).
mere [mIq], discontinuous ["dIskqn`tInjuqs], infer [In`fW]
This directed my closer attention to the pedestal. It was, as I think I have said, of bronze. It was not a mere block, but highly decorated with deep framed panels on either side. I went and rapped at these. The pedestal was hollow. Examining the panels with care I found them discontinuous with the frames. There were no handles or keyholes, but possibly the panels, if they were doors, as I supposed, opened from within. One thing was clear enough to my mind. It took no very great mental effort to infer that my Time Machine was inside that pedestal. But how it got there was a different problem.
'I saw the heads of two orange-clad people (я увидел головы двух людей в оранжевой одежде), coming through the bushes and under some blossom-covered apple-trees towards me (шедших между кустами и покрытыми цветами яблочными деревьями = цветущимияблонями ко мне). I turned smiling to them and beckoned them to me (я повернулся, улыбаясь им, и поманил их рукой; to beckon — манить, кивать). They came, and then, pointing to the bronze pedestal (они подошли, и я, указав им на бронзовый пьедестал), I tried to intimate my wish to open it (попытался поставить их в известность о моем желании открыть его; to intimate — объявлять, ставитьвизвестность). But at my first gesture towards this they behaved very oddly (но при первом же моем жесте они повели себя очень странно). I don't know how to convey their expression to you (я не знаю, как передать вам выражение /их лиц/). Suppose you were to use a grossly improper gesture to a delicate-minded woman (представьте себе, что вы сделали бы очень неприличный жест перед благовоспитанной дамой)—it is how she would look (именно так она посмотрела бы /на вас/). They went off as if they had received the last possible insult (они ушли, как будто получили самое последнее оскорбление из возможных; insult — оскорбление, обида).
beckon [`bqk(q)n], intimate [`IntImIt], insult [`InsAlt]
'I saw the heads of two orange-clad people coming through the bushes and under some blossom-covered apple-trees towards me. I turned smiling to them and beckoned them to me. They came, and then, pointing to the bronze pedestal, I tried to intimate my wish to open it. But at my first gesture towards this they behaved very oddly. I don't know how to convey their expression to you. Suppose you were to use a grossly improper gesture to a delicate-minded woman—it is how she would look. They went off as if they had received the last possible insult.
I tried a sweet-looking little chap in white next (следующим я попытался /подозвать к себе/ миловидное маленькое существо в белой /одежде/; chap — парень; дитя, ребенок), with exactly the same result (но с тем же самым результатом; exactly— точно). Somehow, his manner made me feel ashamed of myself (каким-то образом его поведение заставило меня почувствовать стыд; ashamed— пристыженный). But, as you know, I wanted the Time Machine (но, как вы знаете, мне была нужна Машина Времени), and I tried him once more (и я предпринял с ним еще одну /попытку/). As he turned off, like the others (когда он отвернулся от меня, как другие), my temper got the better of me (я потерял самообладание: «моя раздражительность завладела моей лучшей /половиной/»; temper— гармоничность, пропорциональность; характер, нрав; раздражительность, вспыльчивость). In three strides I was after him (в три прыжка я был = очутился около него), had him by the loose part of his robe round the neck (захлестнул свободной частью = полойего же одежды его за шею; loose — свободный, неприкрепленный), and began dragging him towards the sphinx (и начал тащить к сфинксу; to drag — тащить/сусилием/). Then I saw the horror and repugnance of his face (тогда я увидел ужас и отвращение на его лице), and all of a sudden I let him go (и совершенно неожиданно отпустил его: «позволил ему уйти»; sudden — внезапный, неожиданный).
ashamed [q`SeImd], stride [straId], repugnance [rI`pAgnqns]
I tried a sweet-looking little chap in white next, with exactly the same result. Somehow, his manner made me feel ashamed of myself. But, as you know, I wanted the Time Machine, and I tried him once more. As he turned off, like the others, my temper got the better of me. In three strides I was after him, had him by the loose part of his robe round the neck, and began dragging him towards the sphinx. Then I saw the horror and repugnance of his face, and all of a sudden I let him go.
'But I was not beaten yet (но я еще не был побежден; tobeat— бить, колотить; побеждать). I banged with my fist at the bronze panels (я принялся бить кулаками по бронзовым панелям; tobang— ударять, стукать). I thought I heard something stir inside (мне показалось, я услышал, что что-то зашевелилось внутри)—to be explicit, I thought I heard a sound like a chuckle (вернее, я подумал, что услышал звук, похожий на хихиканье; explicit— ясный, подробный)—but I must have been mistaken (но я мог и ошибаться). Then I got a big pebble from the river (затем я подобрал большой камень у реки), and came and hammered till I had flattened a coil in the decorations (вернулся и начал колотить им до тех пор, пока не расплющил одно кольцо в украшениях; tohammer— бить /молотком/; бить, дубасить; toflatten— делать/ся/ ровным, плоским), and the verdigris came off in powdery flakes (и медная зелень не стала сыпаться на землю пылевидными пушинками = мелкими крошками; powdery— порошкообразный, пылевидный; flake— хлопья, пушинка). The delicate little people must have heard me hammering in gusty outbreaks a mile away on either hand (воспитанные маленькие люди, должно быть, слышали грохот резких ударов на расстоянии мили со всех сторон = вокруг), but nothing came of it (но из этого ничего не вышло). I saw a crowd of them upon the slopes (я увидел /целую/ толпу на склоне), looking furtively at me (смотревшую украдкой на меня). At last, hot and tired, I sat down to watch the place (наконец, раздраженный и усталый, я сел на землю, чтобы осмотреть место; hot — горячий, жаркий; возбужденный, раздраженный). But I was too restless to watch long (но я был слишком беспокойным, чтобы смотреть долго); I am too Occidental for a long vigil (я слишком Западный = активный человек для долгого бодрствования = ожидания; vigil — бодрствование, дежурство). I could work at a problem for years (я мог трудиться над какой-нибудь проблемой годами), but to wait inactive for twenty-four hours (но ждать в бездействии двадцать четыре часа)—that is another matter (это /совсем/ другое дело).
explicit [Ik`splIsIt], powdery [`paudqrI], occidental ["OksI`dent(q)l]
'But I was not beaten yet. I banged with my fist at the bronze panels. I thought I heard something stir inside—to be explicit, I thought I heard a sound like a chuckle—but I must have been mistaken. Then I got a big pebble from the river, and came and hammered till I had flattened a coil in the decorations, and the verdigris came off in powdery flakes. The delicate little people must have heard me hammering in gusty outbreaks a mile away on either hand, but nothing came of it. I saw a crowd of them upon the slopes, looking furtively at me. At last, hot and tired, I sat down to watch the place. But I was too restless to watch long; I am too Occidental for a long vigil. I could work at a problem for years, but to wait inactive for twenty-four hours—that is another matter.
'I got up after a time (я встал через какое-то время), and began walking aimlessly through the bushes towards the hill again (и начал бесцельно бродить среди кустарника; aimless — бесцельный). "Patience (терпение)," said I to myself (сказал я себе). "If you want your machine again you must leave that sphinx alone (если хочешь /вернуть/ свою машину, ты должен оставить сфинкса одного = в покое). If they mean to take your machine away (если они собираются забрать твою машину), it's little good your wrecking their bronze panels (мало пользы в том, чтобы разрушать их бронзовые панели; to wreck — разрушать, вызыватькрушение), and if they don't (а если они не собираются этого делать: «а если нет»), you will get it back as soon as you can ask for it (ты получишь ее обратно, как только сможешь = найдешьспособпопросить об этом). To sit among all those unknown things before a puzzle like that is hopeless (сидеть /здесь/, среди всех этих незнакомых вещей перед загадкой вроде этой — безнадежно).
aimlessly [`eImlIslI], patience [`peISqns], wreck [rek], panel [pxnl]
'I got up after a time, and began walking aimlessly through the bushes towards the hill again. "Patience," said I to myself. "If you want your machine again you must leave that sphinx alone. If they mean to take your machine away, it's little good your wrecking their bronze panels, and if they don't, you will get it back as soon as you can ask for it. To sit among all those unknown things before a puzzle like that is hopeless.
That way lies monomania (этот путь ведет к безумию; tolie— лежать, быть расположенным). Face this world (осмотрись в этом мире). Learn its ways (изучи стороны = нравы этого мира; way— путь, дорога; направление, сторона), watch it (наблюдай его), be careful of too hasty guesses at its meaning (будь осторожен в слишком поспешных предположениях о его значении; guess— гипотеза, предположение, догадка). In the end you will find clues to it all (в конце концов ты найдешь ключ ко всему; clue— клубок, моток /ниток, пряжи/; ключ /к разгадке чего-либо/)." Then suddenly the humour of the situation came into my mind (внезапно комическая сторона ситуации пришла мне на ум; humour — юмор): the thought of the years I had spent in study and toil to get into the future age (я вспомнил о годах, которые я провел в /научных/ штудиях и труде, чтобы попасть в будущее), and now my passion of anxiety to get out of it (и свое сильное нетерпение, которое из этого следовало; anxiety — беспокойство, нетерпение). I had made myself the most complicated and the most hopeless trap that ever a man devised (я своими руками изготовил себе самую сложную и самую безвыходную ловушку, которую когда-либо создавал человек). Although it was at my own expense (хотя смеяться приходилось только над самим собой: «хотя это были мои собственные расходы = потери»), I could not help myself (я не смог удержаться; can’thelp— не мочь не /сделать что-либо/). I laughed aloud (я громко расхохотался).
monomania ["mOnq`meInIq], clue [klH], humour [`hjHmq]
That way lies monomania. Face this world. Learn its ways, watch it, be careful of too hasty guesses at its meaning. In the end you will find clues to it all." Then suddenly the humour of the situation came into my mind: the thought of the years I had spent in study and toil to get into the future age, and now my passion of anxiety to get out of it. I had made myself the most complicated and the most hopeless trap that ever a man devised. Although it was at my own expense, I could not help myself. I laughed aloud.
'Going through the big palace (/когда/ я проходил через большой дворец), it seemed to me that the little people avoided me (мне показалось, что маленькие люди избегают меня; to avoid — избегать/чего-либо, кого-либо/). It may have been my fancy (быть может, это мне /только/ показалось), or it may have had something to do with my hammering at the gates of bronze (или же это могло быть связано с моей /попыткой/ разбить бронзовые ворота; to have something to do with — иметьотношение/кчему-либо/, бытьсвязанным/счем-либо/). Yet I felt tolerably sure of the avoidance (но я чувствовал полную уверенность в их уклонении = что они избегали меня; tolerably— терпимо, приемлемо; удовлетворительно, хорошо; to avoid — избегать). I was careful, however, to show no concern and to abstain from any pursuit of them (но постарался, однако, не выказывать беспокойства и воздержаться от преследований этих людей /вопросами/; concern— отношение, касательство; забота, беспокойство; toabstain— воздерживаться, отказываться; pursuit— преследование, погоня), and in the course of a day or two things got back to the old footing (и через день-другой все вернулось в старое положение = на круги своя; footing— опора для ноги; устойчивое положение). I made what progress I could in the language (я делал успехи, насколько мог, в /изучении/ их языка), and in addition I pushed my explorations here and there (к тому же, урывками проводил исследования то тут, то там). Either I missed some subtle point or their language was excessively simple (/не знаю/, упускал ли я какие-либо тонкие оттенки, или /же/ их язык был чрезвычайно прост)—almost exclusively composed of concrete substantives and verbs (/но он/ почти исключительно состоял из конкретных существительных и глаголов).
tolerably [`tOlqrqblI], abstain [qb`steIn], pursuit [pq`sjHt]
'Going through the big palace, it seemed to me that the little people avoided me. It may have been my fancy, or it may have had something to do with my hammering at the gates of bronze. Yet I felt tolerably sure of the avoidance. I was careful, however, to show no concern and to abstain from any pursuit of them, and in the course of a day or two things got back to the old footing. I made what progress I could in the language, and in addition I pushed my explorations here and there. Either I missed some subtle point or their language was excessively simple—almost exclusively composed of concrete substantives and verbs.
There seemed to be few, if any, abstract terms (отвлеченных терминов = понятий/в нем/, казалось, было мало, если были вообще), or little use of figurative language (также как и мало использовался метафорический язык). Their sentences were usually simple and of two words (их предложения обыкновенно были простыми и /состояли/ из двух слов), and I failed to convey or understand any but the simplest propositions (и мне не удавалось высказать или понять ничего, кроме простейших суждений). I determined to put the thought of my Time Machine and the mystery of the bronze doors under the sphinx as much as possible in a corner of memory (я решил запрятать мысли о моей Машине Времени и тайне бронзовых дверей под сфинксом, насколько это было возможно, в /самый дальний/ угол памяти), until my growing knowledge would lead me back to them in a natural way (пока мои растущие = накопившиеся знания не приведут меня к ним естественным путем). Yet a certain feeling, you may understand (но определенное чувство, которое вы можете понять), tethered me in a circle of a few miles round the point of my arrival (удерживало меня в круге нескольких миль от точки = места моего прибытия; to tether — привязать/пасущееся животное/; ограничивать, удерживать).
figurative [`fIgjurqtIv], natural [`nxC(q)r(q)l], tether [`teDq]
There seemed to be few, if any, abstract terms, or little use of figurative language. Their sentences were usually simple and of two words, and I failed to convey or understand any but the simplest propositions. I determined to put the thought of my Time Machine and the mystery of the bronze doors under the sphinx as much as possible in a corner of memory, until my growing knowledge would lead me back to them in a natural way. Yet a certain feeling, you may understand, tethered me in a circle of a few miles round the point of my arrival.
'So far as I could see (насколько я мог видеть = судить), all the world displayed the same exuberant richness as the Thames valley (весь мир был отмечен тем же пышным изобилием, как и долина Темзы; exuberant — богатый, изобильный). From every hill I climbed I saw the same abundance of splendid buildings (с вершины каждого холма, на который я забирался, я видел множество великолепных зданий; to climb — взбираться, карабкаться, подниматься), endlessly varied in material and style (бесконечно разнообразных по материалу и стилю; to vary — изменять/ся/, менять/ся/), the same clustering thickets of evergreens (/видел/ те же чащи вечнозеленых растений; to cluster — растивместе/группой; thicket — чаща, заросли), the same blossom-laden trees and tree-ferns (те же цветущие деревья и папоротники высотой с дерево). Here and there water shone like silver (тут и там вода сверкала серебром), and beyond, the land rose into blue undulating hills (а внизу земля поднималась = превращаласьв голубоватые волнистые /гряды/ холмов), and so faded into the serenity of the sky (/которые/ растворялись в прозрачной синеве неба). A peculiar feature, which presently attracted my attention (особенной чертой, привлекшей мое внимание; peculiar — особенный), was the presence of certain circular wells (было наличие неких круглых колодцев), several, as it seemed to me, of a very great depth (некоторые из которых, как мне показалось, очень большой глубины). One lay by the path up the hill (один их них лежал = былу тропинки на /склоне/ холма), which I had followed during my first walk (по которой я шел во время моей первой прогулки).
exuberant [Ig`zjHb(q)r(q)nt], style [staIl], serenity [sI`renItI]
'So far as I could see, all the world displayed the same exuberant richness as the Thames valley. From every hill I climbed I saw the same abundance of splendid buildings, endlessly varied in material and style, the same clustering thickets of evergreens, the same blossom-laden trees and tree-ferns. Here and there water shone like silver, and beyond, the land rose into blue undulating hills, and so faded into the serenity of the sky. A peculiar feature, which presently attracted my attention, was the presence of certain circular wells, several, as it seemed to me, of a very great depth. One lay by the path up the hill, which I had followed during my first walk.
Like the others, it was rimmed with bronze, curiously wrought (как и другие, он был причудливо отделан по краям бронзой; to rim — снабжатьободом; служитьободом, обрамлять, окаймлять; to work /worked, wrought/ — работать; wrought /уст.; книжн./— выделанный; украшенный, отделанный), and protected by a little cupola from the rain (и защищен небольшим куполом от дождя). Sitting by the side of these wells (сидя со стороны = около этих колодцев), and peering down into the shafted darkness (и глядя вниз, как в темноту шахты; shaft — древко/копья/; шахта), I could see no gleam of water (я не мог ни увидеть отблеска воды), nor could I start any reflection with a lighted match (ни получить отражения от зажигаемых мною спичек). But in all of them I heard a certain sound: a thud—thud—thud (но в них во всех слышался какой-то звук: тук-тук-тук), like the beating of some big engine (похожий на шум большого двигателя); and I discovered, from the flaring of my matches (и я обнаружил по колебанию пламени спички), that a steady current of air set down the shafts (что постоянный поток воздуха поступал в колодцы; current — струя, поток, течение). Further, I threw a scrap of paper into the throat of one (далее я бросил кусочек бумаги в жерло одного = в один из них; throat — горло; узкоеотверстие, вход, жерло), and, instead of fluttering slowly down (и, вместо того чтобы медленно опуститься; to flutter — битькрыльями; перепархивать), it was at once sucked swiftly out of sight (его быстро засосало, и он /исчез/ из вида; to suck — сосать; засасывать).
gleam [glJm], engine [`enGIn], flaring [`fleqrIN]
Like the others, it was rimmed with bronze, curiously wrought, and protected by a little cupola from the rain. Sitting by the side of these wells, and peering down into the shafted darkness, I could see no gleam of water, nor could I start any reflection with a lighted match. But in all of them I heard a certain sound: a thud—thud—thud, like the beating of some big engine; and I discovered, from the flaring of my matches, that a steady current of air set down the shafts. Further, I threw a scrap of paper into the throat of one, and, instead of fluttering slowly down, it was at once sucked swiftly out of sight.
'After a time, too (также через какое-то время), I came to connect these wells with tall towers standing here and there upon the slopes (я заметил связь между этими колодцами и высокими башнями, стоящими тут и там на склонах /холмов/); for above them there was often just such a flicker in the air as one sees on a hot day above a sun-scorched beach (так как над ними часто было такое колыхание воздуха, какое /можно/ увидеть в жаркий день над опаленным солнцем пляжем; flicker — трепетание, дрожание, колыхание; to scorch — опалять/ся/, выгорать). Putting things together (сопоставив эти вещи), I reached a strong suggestion of an extensive system of subterranean ventilation (я пришел к твердому предположению, что /башни с колодцами входили/ в расширенную систему какой-то подземной вентиляции), whose true import it was difficult to imagine (истинное происхождение которой было трудно вообразить). I was at first inclined to associate it with the sanitary apparatus of these people (сначала я был склонен связать ее с санитарным инструментарием этих людей; to associate — объединять/ся/; ассоциировать, связывать). It was an obvious conclusion (такое заключение было очевидным; obvious — очевидный, явный), but it was absolutely wrong (но было = оказалосьабсолютно неверным).
extensive [Ik`stensIv], subterranean ["sAbtq`reInjqn], apparatus ["xpq`reItqs]
'After a time, too, I came to connect these wells with tall towers standing here and there upon the slopes; for above them there was often just such a flicker in the air as one sees on a hot day above a sun-scorched beach. Putting things together, I reached a strong suggestion of an extensive system of subterranean ventilation, whose true import it was difficult to imagine. I was at first inclined to associate it with the sanitary apparatus of these people. It was an obvious conclusion, but it was absolutely wrong.
'And here I must admit that I learned very little of drains and bells and modes of conveyance (здесь я должен признать, что я узнал очень мало о водоснабжении, связи, путях сообщения; drain — каналдлятокажидкости; зд. водоснабжение; bell — колокол; звонок; зд. связь), and the like conveniences (и других подобных удобствах), during my time in this real future (в течение моего времени = пребывания в реальном будущем). In some of these visions of Utopias and coming times which I have read (в некоторых моих представлениях об утопиях и грядущих временах, о которых я читал; vision — зрение; представление), there is a vast amount of detail about building (всегда было громадное множество подробностей насчет домов), and social arrangements (социального устройства; arrangement — приведение в порядок, устройство, классификация, систематизация), and so forth (и тому подобного). But while such details are easy enough to obtain when the whole world is contained in one's imagination (но в то время как эти детали достаточно легко создать, когда весь мир заключен только в чьем-то воображении; to obtain — получать, добывать; зд. создать; to contain — ограничивать, сдерживать; содержать в себе, включать, заключать), they are altogether inaccessible to a real traveller amid such realities as I found here (они совершенно недоступны для настоящего путешественника среди той реальности, с которой я столкнулся там; accessible — доступный, достижимый). Conceive the tale of London which a negro (представьте себе, какой рассказ о Лондоне негр; to conceive — полагать, размышлять; представлять себе), fresh from Central Africa (прямо из Центральной Африки; fresh — свежий), would take back to his tribe (привезет своему племени)! What would he know of railway companies (что он будет знать о железнодорожных компаниях), of social movements (общественных движениях), of telephone and telegraph wires (телефонной и телеграфной связи; wire — проволока; электрический провод, телеграфный или телефонный провод), of the Parcels Delivery Company (транспортных конторах; parcel — часть; посылка, бандероль), and postal orders and the like (почтовых учреждениях и тому подобном)? Yet we, at least, should be willing enough to explain these things to him (а ведь мы, по крайней мере, довольно охотно будем все ему объяснять; willing — готовый, охотноделающийчто-то)!
conveyance [kqn`veIqns], inaccessible ["Inqk`sesqbl], negro [`nJgrqu]
'And here I must admit that I learned very little of drains and bells and modes of conveyance, and the like conveniences, during my time in this real future. In some of these visions of Utopias and coming times which I have read, there is a vast amount of detail about building, and social arrangements, and so forth. But while such details are easy enough to obtain when the whole world is contained in one's imagination, they are altogether inaccessible to a real traveller amid such realities as I found here. Conceive the tale of London which a negro, fresh from Central Africa, would take back to his tribe! What would he know of railway companies, of social movements, of telephone and telegraph wires, of the Parcels Delivery Company, and postal orders and the like? Yet we, at least, should be willing enough to explain these things to him!
And even of what he knew (и даже при том, что он узнает), how much could he make his untravelled friend either apprehend or believe (насколько сможет он заставить своих не путешествовавших /с ним/ друзей понять или поверить ему; to apprehend — понимать, постигать, разгадывать)? Then, think how narrow the gap between a negro and a white man of our own times (к тому же, не забудьте, насколько мала пропасть между негром и белым человеком нашего времени; narrow — узкий; gap — брешь, щель; промежуток), and how wide the interval between myself and these of the Golden Age (и насколько велик /временной/ интервал между мной и тем Золотым Веком; wide — широкий)! I was sensible of much which was unseen (я чувствовал существование многого, что было невидимым = скрыто от моих глаз; sensible — чувствующий), and which contributed to my comfort (и что дополнительно утешало меня: «и что вносило вклад в мое утешение»; to contribute — делатьпожертвования, взносы; вноситьвклад); but save for a general impression of automatic organization (но, кроме общего впечатления какой-то автоматически /действующей/ организации), I fear I can convey very little of the difference to your mind (боюсь, я могу передать вам очень мало особенностей).
apprehend ["xprI`hend], contribute [kqn`trIbjHt], automatic ["Ltq`mxtIk]
And even of what he knew, how much could he make his untravelled friend either apprehend or believe? Then, think how narrow the gap between a negro and a white man of our own times, and how wide the interval between myself and these of the Golden Age! I was sensible of much which was unseen, and which contributed to my comfort; but save for a general impression of automatic organization, I fear I can convey very little of the difference to your mind.
'In the matter of sepulture, for instance (что касается погребения, например), I could see no signs of crematoria nor anything suggestive of tombs (я не смог увидеть следов крематория или чего-либо, вызывающего мысль о могилах; suggestive — вызывающий мысли; to suggest — внушать, вызывать; подсказывать /мысль/; намекать; наводить на мысль; говорить о, означать). But it occurred to me that, possibly (но мне пришло на ум, что, вероятно), there might be cemeteries (or crematoria) somewhere beyond the range of my explorings (кладбища (или крематории) были где-нибудь за пределами моих исследований; range — ряд, линия, цепь/каких-либооднородныхобъектов/; зона, сфера). This, again, was a question I deliberately put to myself (это, опять же, был один из тех вопросов, которые я обдуманно = сразу поставил перед собой; deliberate — хорошообдуманный), and my curiosity was at first entirely defeated upon the point (и разрешить который сначала был не в состоянии: «но мое любопытство сначала потерпело полное поражение в этом вопросе»; to defeat — наноситьпоражение). The thing puzzled me (факт озадачил меня), and I was led to make a further remark (и привел к дальнейшим наблюдениям), which puzzled me still more (которые озадачили меня еще больше): that aged and infirm among this people there were none (старых и дряхлых среди этих людей не было).
sepulture [`sep(q)lCq], crematoria ["kremq`tLrIq], tomb [tHm], cemetery [`semqtrI]
'In the matter of sepulture, for instance, I could see no signs of crematoria nor anything suggestive of tombs. But it occurred to me that, possibly, there might be cemeteries (or crematoria) somewhere beyond the range of my explorings. This, again, was a question I deliberately put to myself, and my curiosity was at first entirely defeated upon the point. The thing puzzled me, and I was led to make a further remark, which puzzled me still more: that aged and infirm among this people there were none.
'I must confess that my satisfaction with my first theories of an automatic civilization and a decadent humanity did not long endure (должен признать, что моя уверенность в первоначальных теориях об автоматически действующей цивилизации и о приходящем в упадок человечестве длилась недолго; satisfaction — удовлетворение; уверенность; decadent — упадочный; to endure — подвергаться/чему-либо/; длиться, продолжаться). Yet I could think of no other (но я не мог придумать ничего другого). Let me put my difficulties (позвольте, я представлю вам свои трудности /в понимании/). The several big palaces I had explored were mere living places (те несколько больших дворцов, которые я исследовал, были = служили исключительно жилыми помещениями), great dining-halls and sleeping apartments (огромными столовыми и спальнями). I could find no machinery (я нигде не смог найти машин), no appliances of any kind (или приспособлений другого типа; appliance— аппарат, прибор, приспособление; to apply — применять, использовать, употреблять /to/). Yet these people were clothed in pleasant fabrics that must at times need renewal (а между тем эти люди были одеты в прекрасные ткани, которые должны время от времени требовать обновления), and their sandals, though undecorated, were fairly complex specimens of metalwork (и их сандалии, хоть и без /всяких/ украшений, представляли собой образец довольно сложных изделий; specimen— образец, экземпляр). Somehow such things must be made (эти вещи нужно было как-то сделать). And the little people displayed no vestige of a creative tendency (а маленькие люди не проявляли и следа созидательных наклонностей; vestige— след, остаток; creative— творческий, созидательный). There were no shops (у них не было ни магазинов), no workshops (ни мастерских), no sign of importations among them (ни единого признака ввоза товаров). They spent all their time in playing gently (все свое время они проводили в спокойных играх; gentle— кроткий, нежный; спокойный), in bathing in the river (купании в реке), in making love in a half-playful fashion (ухаживаниях в полушутливой манере; fashion— форма, очертания; манера /поведения/; to make love — ухаживать /за женщиной/; заниматься любовью), in eating fruit and sleeping (поедании фруктов и сне). I could not see how things were kept going (я не мог понять, как все поддерживалось/на чем все это держалось; to keep smth. going — поддерживать что-либо, обеспечивать существование чего-либо: «удерживать на ходу»).
decadent [`dekqd(q)nt], endure [en`djuq], specimen [`spesImIn]
'I must confess that my satisfaction with my first theories of an automatic civilization and a decadent humanity did not long endure. Yet I could think of no other. Let me put my difficulties. The several big palaces I had explored were mere living places, great dining-halls and sleeping apartments. I could find no machinery, no appliances of any kind. Yet these people were clothed in pleasant fabrics that must at times need renewal, and their sandals, though undecorated, were fairly complex specimens of metalwork. Somehow such things must be made. And the little people displayed no vestige of a creative tendency. There were no shops, no workshops, no sign of importations among them. They spent all their time in playing gently, in bathing in the river, in making love in a half-playful fashion, in eating fruit and sleeping. I could not see how things were kept going.
'Then, again, about the Time Machine (и вот теперь происшествие с Машиной Времени): something, I knew not what, had taken it into the hollow pedestal of the White Sphinx (что-то, я не знал, что, забрало ее в полый пьедестал Белого Сфинкса). Why (зачем)? For the life of me I could not imagine (клянусь жизнью, я не мог представить). Those waterless wells, too, those flickering pillars (также эти безводные колодцы и столбы = башни с колеблющимся /над ними воздухом/). I felt I lacked a clue (я чувствовал, что не нахожу ключа/разгадки; tolack— испытывать недостаток; не хватать). I felt—how shall I put it (я чувствовал — как бы это вам объяснить)? Suppose you found an inscription (представьте себе, что вы нашли надпись), with sentences here and there in excellent plain English (с фразами то тут, то там на отличном английском языке), and interpolated therewith (и при этом со вставками; tointerpolate— видоизменять, делая вставки /напр., в рукопись/; вставлять слова; therewith — с тем, с этим; к тому же), others made up of words, of letters even, absolutely unknown to you (других слов или даже букв, абсолютно незнакомых вам)? Well, on the third day of my visit (на третий день моего пребывания), that was how the world of Eight Hundred and Two Thousand Seven Hundred and One presented itself to me (именно так мир восемьсот две тысячи семьсот первого года представлялся мне; to present oneself — представлятьсебя)!
pillar [`pIlq], excellent [`eks(q)l(q)nt], interpolate [In`tWpqleIt]
'Then, again, about the Time Machine: something, I knew not what, had taken it into the hollow pedestal of the White Sphinx. Why? For the life of me I could not imagine. Those waterless wells, too, those flickering pillars. I felt I lacked a clue. I felt—how shall I put it? Suppose you found an inscription, with sentences here and there in excellent plain English, and interpolated therewith, others made up of words, of letters even, absolutely unknown to you? Well, on the third day of my visit, that was how the world of Eight Hundred and Two Thousand Seven Hundred and One presented itself to me!
'That day, too, I made a friend—of a sort (в тот день я также приобрел друга — в некотором роде). It happened that, as I was watching some of the little people bathing in a shallow (это случилось, когда я смотрел на группу маленьких людей, купавшихся /в реке/ в неглубоком месте; shallow— мель, отмель), one of them was seized with cramp and began drifting downstream (одну из них схватила судорога, и ее понесло по течению; todrift— относить ветром, течением). The main current ran rather swiftly (основное течение пробегало здесь довольно быстро = было здесь довольно быстрое), but not too strongly for even a moderate swimmer (но не слишком сильное даже для среднего пловца). It will give you an idea, therefore, of the strange deficiency in these creatures (я дам вам представление о странном недостатке этих существ; deficiency— отсутствие чего-либо; недостаток, неполноценность, дефект), when I tell you that none made the slightest attempt to rescue the weakly crying little thing (когда скажу, что никто не сделал ни малейшей попытки спасти слабо кричащую малышку; torescue— спасать, прийти на помощь) which was drowning before their eyes (которая тонула на их глазах; todrown— тонуть).
deficiency [dI`fIS(q)nsI], rescue [`reskjH], drown [draun]
'That day, too, I made a friend—of a sort. It happened that, as I was watching some of the little people bathing in a shallow, one of them was seized with cramp and began drifting downstream. The main current ran rather swiftly, but not too strongly for even a moderate swimmer. It will give you an idea, therefore, of the strange deficiency in these creatures, when I tell you that none made the slightest attempt to rescue the weakly crying little thing which was drowning before their eyes.
When I realized this (когда я понял это; to realize — осознать), I hurriedly slipped off my clothes (я быстро сбросил одежду), and, wading in at a point lower down (и пошел вброд к месту, /где она тонула/, вниз /по реке/; to wade — переходитьвброд), I caught the poor mite and drew her safe to land (схватил беднягу и вытащил ее невредимую на землю = берег). A little rubbing of the limbs soon brought her round (маленькое растирание рук и ног быстро привело ее в чувство; to rub — тереть/ся/; натирать, растирать; to bring somebody round — приводитького-либовсознание), and I had the satisfaction of seeing she was all right before I left her (я убедился, что с ней все в порядке, прежде чем оставил ее). I had got to such a low estimate of her kind that I did not expect any gratitude from her (я был такого низкого = невысокого мнения о ней и ей подобных, что не ожидал никакой благодарности от нее; estimate — оценка, мнение). In that, however, I was wrong (но на этот раз, однако, я был неправ).
hurriedly [`hArIdlI], estimate [`estImeIt], gratitude [`grxtItjHd]
When I realized this, I hurriedly slipped off my clothes, and, wading in at a point lower down, I caught the poor mite and drew her safe to land. A little rubbing of the limbs soon brought her round, and I had the satisfaction of seeing she was all right before I left her. I had got to such a low estimate of her kind that I did not expect any gratitude from her. In that, however, I was wrong.
'This happened in the morning (все это случилось утром). In the afternoon I met my little woman, as I believe it was (после полудня я снова встретил мою маленькую женщину, каковой, я полагал, она была), as I was returning towards my centre from an exploration (когда возвращался в центр = кместусвоейостановки после /очередных/ поисков), and she received me with cries of delight and presented me with a big garland of flowers (она встретила меня криками восторга и преподнесла мне большую гирлянду цветов)—evidently made for me and me alone (очевидно сделанную для меня, и только для меня). The thing took my imagination (это заняло мое воображение). Very possibly I had been feeling desolate (очень вероятно, что я /просто/ чувствовал себя одиноким). At any rate I did my best to display my appreciation of the gift (но как бы то ни было, я сделал все возможное, чтобы показать ей, что я оценил ее подарок; todoone’sbest— сделать все возможное, приложить все усилия).
return [rI`tWn], desolate [`des(q)lqt], appreciation [q"prJSI`eIS(q)n]
'This happened in the morning. In the afternoon I met my little woman, as I believe it was, as I was returning towards my centre from an exploration, and she received me with cries of delight and presented me with a big garland of flowers—evidently made for me and me alone. The thing took my imagination. Very possibly I had been feeling desolate. At any rate I did my best to display my appreciation of the gift.
We were soon seated together in a little stone arbour, engaged in conversation (мы оба сели: «мы скоро были усевшимися» в небольшой каменной беседке и завели разговор; arbour — беседка/иззелени/; to engage —бытьзанятымчем-либо), chiefly of smiles (/состоявший/ преимущественно из улыбок). The creature's friendliness affected me exactly as a child's might have done (дружеские чувства этого создания радовали меня точно так же, как радовали бы /чувства/ ребенка). We passed each other flowers, and she kissed my hands (мы передали друг другу = обменялись цветами, и она поцеловала мои руки). I did the same to hers (я ответил ей тем же: «я сделал то же самое ей»). Then I tried talk, and found that her name was Weena (затем я попробовал заговорить, и узнал, что ее имя — Уина), which, though I don't know what it meant (которое, хотя я и не знаю, что означало), somehow seemed appropriate enough (как-то, казалось, подходило ей; appropriate— подходящий, соответствующий). That was the beginning of a queer friendship which lasted a week (это было начало /нашей/ странной дружбы, которая продолжалась неделю), and ended—as I will tell you (а как окончилась — я расскажу вам /потом/)!
arbour [`Rbq], engage [In`geIG], chiefly [`CJflI], appropriate [q`prquprIIt]
We were soon seated together in a little stone arbour, engaged in conversation, chiefly of smiles. The creature's friendliness affected me exactly as a child's might have done. We passed each other flowers, and she kissed my hands. I did the same to hers. Then I tried talk, and found that her name was Weena, which, though I don't know what it meant, somehow seemed appropriate enough. That was the beginning of a queer friendship which lasted a week, and ended—as I will tell you!
'She was exactly like a child (Уина была совсем как ребенок). She wanted to be with me always (ей хотелось всегда быть со мной). She tried to follow me everywhere (она пыталась следовать за мной повсюду), and on my next journey out and about it went to my heart to tire her down (и перед моим следующим путешествием мне пришло в сердце = страшно захотелось утомить ее; to tire somebody down — утомитького-либо), and leave her at last (и оставить ее, наконец), exhausted and calling after me rather plaintively (опустошенную и жалобно меня зовущую). But the problems of the world had to be mastered (ведь необходимо решать мировые проблемы; to master — справляться, преодолевать; овладевать; зд. решать). I had not, I said to myself, come into the future to carry on a miniature flirtation (я пришел, говорил я себе, в будущее не для того, чтобы заниматься легким: «миниатюрным» флиртом). Yet her distress when I left her was very great (но ее отчаяние, когда я покинул ее, было очень велико), her expostulations at the parting were sometimes frantic (ее стенания: «увещевания» по поводу расставания были иногда исступленными; to part — расставаться; expostulation — увещевание, уговаривание, попытка разубедить, усовестить), and I think, altogether, I had as much trouble as comfort from her devotion (и я думаю, что, в целом, у меня было столько же проблем, сколько и положительных моментов от ее сильной привязанности; comfort — утешение; успокоение; позитивный/положительный опыт).
journey [`GWnI], exhausted [Ig`zLstId], miniature [`mInqCq], expostulation [ek"spOstju`leIS(q)n]
'She was exactly like a child. She wanted to be with me always. She tried to follow me everywhere, and on my next journey out and about it went to my heart to tire her down, and leave her at last, exhausted and calling after me rather plaintively. But the problems of the world had to be mastered. I had not, I said to myself, come into the future to carry on a miniature flirtation. Yet her distress when I left her was very great, her expostulations at the parting were sometimes frantic, and I think, altogether, I had as much trouble as comfort from her devotion.
Nevertheless she was, somehow, a very great comfort (тем не менее, она была для меня большим утешением). I thought it was mere childish affection that made her cling to me (я думал, что простая детская привязанность заставляла ее держаться за меня; tocling— цепляться, прилипать; крепко держаться). Until it was too late, I did not clearly know what I had inflicted upon her when I left her (и, пока не стало уже слишком поздно, я ясно не осознавал, какую боль причинил ей, когда ушел от нее; toinflict— наносить /удар, рану/; причинять /боль, страдание/). Nor until it was too late did I clearly understand what she was to me (я также не понимал до конца, чем она была для меня, пока также не стало слишком поздно). For, by merely seeming fond of me, and showing in her weak, futile way that she cared for me (уже потому, что, любя меня и выказывая в своей слабой несерьезной манере, что она заботится обо мне), the little doll of a creature presently gave my return to the neighbourhood of the White Sphinx almost the feeling of coming home (это кукольное создание в каждое мое возвращение к Белому Сфинксу давало мне ощущение того, что я возвращаюсь домой; neighbourhood— близость, соседство; область, окрестности); and I would watch for her tiny figure of white and gold so soon as I came over the hill (и я отыскивал глазами ее крошечную фигурку в белой, /отороченной/ золотом /одежде/, каждый раз, добравшись до вершины холма).
childish [`CaIldIS], neighbourhood [`neIbqhud], tiny [`taInI]
Nevertheless she was, somehow, a very great comfort. I thought it was mere childish affection that made her cling to me. Until it was too late, I did not clearly know what I had inflicted upon her when I left her. Nor until it was too late did I clearly understand what she was to me. For, by merely seeming fond of me, and showing in her weak, futile way that she cared for me, the little doll of a creature presently gave my return to the neighbourhood of the White Sphinx almost the feeling of coming home; and I would watch for her tiny figure of white and gold so soon as I came over the hill.
'It was from her, too, that I learned that fear had not yet left the world (от нее также я узнал, что /чувство/ страха еще не покинуло этот мир). She was fearless enough in the daylight (она ничего не боялась днем: «была достаточно бесстрашна при дневном свете»), and she had the oddest confidence in me (и испытывала самое необычное = трогательное доверие ко мне); for once, in a foolish moment, I made threatening grimaces at her (так однажды в момент дурачества я стал строить ей угрожающие гримасы; to threaten — угрожать), and she simply laughed at them (но она просто рассмеялась над ними). But she dreaded the dark (но она боялась темноты), dreaded shadows (боялась теней), dreaded black things (боялась черных предметов). Darkness to her was the one thing dreadful (темнота для нее была страшней всего). It was a singularly passionate emotion (это была единственная очень сильная эмоция), and it set me thinking and observing (и это натолкнуло меня на новые размышления и наблюдения; to set — устанавливать; настраивать).
threatening [`TretqnIN], grimace [grI`meIs], passionate [`pxSqnIt]
'It was from her, too, that I learned that fear had not yet left the world. She was fearless enough in the daylight, and she had the oddest confidence in me; for once, in a foolish moment, I made threatening grimaces at her, and she simply laughed at them. But she dreaded the dark, dreaded shadows, dreaded black things. Darkness to her was the one thing dreadful. It was a singularly passionate emotion, and it set me thinking and observing.
I discovered then, among other things (я открыл, кроме прочего), that these little people gathered into the great houses after dark (что эти маленькие люди собирались в больших зданиях после /наступления/ темноты; to gather — собиратьсявместе), and slept in droves (и спали все вместе; drove — гурт, стадо; толпа). To enter upon them without a light was to put them into a tumult of apprehension (войти к ним без света означало вызвать у них смятение и опасение; tumult — шумикрики; смятение/чувств/; apprehension — опасение, мрачноепредчувствие). I never found one out of doors (я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь вышел из дверей = здания), or one sleeping alone within doors, after dark (или спал один после наступления темноты). Yet I was still such a blockhead that I missed the lesson of that fear (и все же я был таким глупцом, что не обращал внимания на эти уроки страха), and in spite of Weena's distress I insisted upon sleeping away from these slumbering multitudes (и, несмотря на ужас Уины, продолжал спать подальше от дремлющей толпы; to slumber — бытьсонным, дремать; multitude — множество; зд. толпа).
tumult [`tjHmAlt], apprehension ["xprI`henS(q)n], multitude [`mAltItjHd]
I discovered then, among other things, that these little people gathered into the great houses after dark, and slept in droves. To enter upon them without a light was to put them into a tumult of apprehension. I never found one out of doors, or one sleeping alone within doors, after dark. Yet I was still such a blockhead that I missed the lesson of that fear, and in spite of Weena's distress I insisted upon sleeping away from these slumbering multitudes.
'It troubled her greatly (это ее очень беспокоило), but in the end her odd affection for me triumphed (но в конце концов ее странная привязанность ко мне взяла верх), and for five of the nights of our acquaintance (и пять ночей нашего знакомства; to acquaint — знакомить), including the last night of all (включая самую последнюю ночь), she slept with her head pillowed on my arm (она спала, положив голову на мое плечо; pillow — подушка; to pillow — кластьголовуначто-либо). But my story slips away from me as I speak of her (но я отклоняюсь от главной темы своего рассказа, говоря о ней). It must have been the night before her rescue that I was awakened about dawn (должно быть, это была ночь накануне ее спасения, когда я проснулся на рассвете; toawake— просыпаться). I had been restless, dreaming most disagreeably that I was drowned (я спал беспокойно, и мне снился неприятный сон, что я утонул), and that sea anemones were feeling over my face with their soft palps (и морские анемоны касались моего лица мягкими щупальцами; to feel — ощупывать, осязать, трогать, прикасаться).
trouble [`trAbl], acquaintance [q`kweInt(q)ns], anemone [q`nemqnI]
'It troubled her greatly, but in the end her odd affection for me triumphed, and for five of the nights of our acquaintance, including the last night of all, she slept with her head pillowed on my arm. But my story slips away from me as I speak of her. It must have been the night before her rescue that I was awakened about dawn. I had been restless, dreaming most disagreeably that I was drowned, and that sea anemones were feeling over my face with their soft palps.
I woke with a start (вздрогнув: «со вздрагиванием», я проснулся), and with an odd fancy that some greyish animal had just rushed out of the chamber (и мне почудилось, что какое-то сероватое животное спешно выскользнуло из спальни; to rush — спешить; chamber — жилоепомещение/комната, кабинет, спальня/). I tried to get to sleep again (я попытался уснуть снова), but I felt restless and uncomfortable (но чувствовал беспокойство и стеснение). It was that dim grey hour when things are just creeping out of darkness (был тот тусклый серый = раннийчас, когда предметы только начинают выступать из темноты; to creep — ползать; медленнопродвигаться), when everything is colourless and clear cut, and yet unreal (когда все вокруг /кажется/ бесцветным, уменьшенным в ясности = замутненным и каким-то нереальным). I got up, and went down into the great hall (я встал и спустился в большой зал), and so out upon the flagstones in front of the palace (а затем, пройдя по каменным плитам, вышел из дворца). I thought I would make a virtue of necessity (я подумал, что мне следует извлечь /хоть какую-нибудь/ пользу из этой необходимости; virtue— добродетель; преимущество, польза), and see the sunrise (и посмотреть восход солнца).
rush [rAS], chamber [`CeImbq], virtue [`vWtjH]
I woke with a start, and with an odd fancy that some greyish animal had just rushed out of the chamber. I tried to get to sleep again, but I felt restless and uncomfortable. It was that dim grey hour when things are just creeping out of darkness, when everything is colourless and clear cut, and yet unreal. I got up, and went down into the great hall, and so out upon the flagstones in front of the palace. I thought I would make a virtue of necessity, and see the sunrise.
'The moon was setting (луна закатывалась), and the dying moonlight and the first pallor of dawn were mingled in a ghastly half-light (и ее прощальные лучи и первые бледные /проблески/ рассвета смешивались в таинственный полусвет; pallor — бледность; to mingle — смешивать/ся/). The bushes were inky black (кусты были = казались чернильного цвета = совсемчерными), the ground a sombre grey (земля — темно-серой), the sky colourless and cheerless (а небо — бесцветным и унылым; cheerless — угрюмый, унылый). And up the hill I thought I could see ghosts (на верху холма мне почудились привидения). There several times, as I scanned the slope (там же несколько раз, пристально разглядывая склон; to scan — просматривать; пристальноразглядывать, изучать), I saw white figures (я видел белые фигуры). Twice I fancied I saw a solitary white, ape-like creature running rather quickly up the hill (дважды мне показалось, что я вижу какое-то одинокое белое обезьяноподобное существо, бегущее довольно быстро к вершине холма), and once near the ruins I saw a leash of them carrying some dark body (а один раз около руин я увидел их целую толпу: они тащили какое-то темное тело; leash — поводок; свора /изтрехсобак/). They moved hastily (они двигались быстро). I did not see what became of them (я не видел, что с ними стало = куда они делись). It seemed that they vanished among the bushes (казалось, они скрылись среди кустов). The dawn was still indistinct, you must understand (рассвет еще был нечетким = неполным, видите ли: «вы должны понимать»). I was feeling that chill (я чувствовал озноб), uncertain, early-morning feeling you may have known (то неопределенное ощущение раннего утра, которое вам всем, вероятно, знакомо). I doubted my eyes (я не верил своим глазам; to doubt — сомневаться).
рallor [`pxlq], mingle [mINgl], sombre [`sOmbq], dawn [dLn]
'The moon was setting, and the dying moonlight and the first pallor of dawn were mingled in a ghastly half-light. The bushes were inky black, the ground a sombre grey, the sky colourless and cheerless. And up the hill I thought I could see ghosts. There several times, as I scanned the slope, I saw white figures. Twice I fancied I saw a solitary white, ape-like creature running rather quickly up the hill, and once near the ruins I saw a leash of them carrying some dark body. They moved hastily. I did not see what became of them. It seemed that they vanished among the bushes. The dawn was still indistinct, you must understand. I was feeling that chill, uncertain, early-morning feeling you may have known. I doubted my eyes.
'As the eastern sky grew brighter (когда небо на востоке: «восточное небо» стало ярче), and the light of the day came on and its vivid colouring returned upon the world once more (и свет дня вернулся, и его живые краски опять возвратились в мир), I scanned the view keenly (я тщательно обследовал местность). But I saw no vestige of my white figures (но не нашел и следов белых фигур). They were mere creatures of the half light (это были создания полусвета). "They must have been ghosts (может быть, это привидения)," I said (сказал я); "I wonder whence they dated (интересно, к какому времени они принадлежат; todate— датироваться, относиться к какому-либо временному периоду)." For a queer notion of Grant Allen's came into my head (любопытный вывод Грант Аллена пришел мне в голову), and amused me (и позабавил меня). If each generation die and leave ghosts, he argued (если бы каждое поколение, умирая, оставляло после себя привидения, утверждал он; to argue — спорить; утверждать), the world at last will get overcrowded with them (то в конце концов весь мир переполнился бы ими; to overcrowd — переполнять/помещение/; crowd —толпа).
vivid [`vIvId], wonder [`wAndq], whence [wens]
'As the eastern sky grew brighter, and the light of the day came on and its vivid colouring returned upon the world once more, I scanned the view keenly. But I saw no vestige of my white figures. They were mere creatures of the half light. "They must have been ghosts," I said; "I wonder whence they dated." For a queer notion of Grant Allen's came into my head, and amused me. If each generation die and leave ghosts, he argued, the world at last will get overcrowded with them.
On that theory they would have grown innumerable some Eight Hundred Thousand Years hence (по этой теории, их должно было накопиться бесчисленное множество за восемьсот тысяч прошедших лет; hence — отсюда, прочь; сэтоговремени), and it was no great wonder to see four at once (и не было ничего удивительного увидеть сразу четырех). But the jest was unsatisfying (эта шутливая мысль не удовлетворила меня; to satisfy — удовлетворять; jest — острота, шутка), and I was thinking of these figures all the morning (и я думал об этих фигурах все утро), until Weena's rescue drove them out of my head (пока спасительное появление Уины не вытеснило их из моей головы; to drive out /of/ — выбивать; вытеснять). I associated them in some indefinite way with the white animal (я связал их каким-то неопределенным образом с белым животным), I had startled in my first passionate search for the Time Machine (которое я вспугнул при первых импульсивных поисках Машины Времени). But Weena was a pleasant substitute (Уина была приятным замещением; substitute — заместитель; замещение). Yet all the same (но, несмотря на это), they were soon destined to take far deadlier possession of my mind (/белые фигуры/ были обречены вскоре еще неумолимее овладеть моими мыслями; to destine — предрешать; зд. обрекать; deadly — смертельный; беспощадный, неумолимый; possession — владение, обладание).
innumerable [I`njHm(q)rqbl], search [sWC], substitute [`sAbstItjHt]
On that theory they would have grown innumerable some Eight Hundred Thousand Years hence, and it was no great wonder to see four at once. But the jest was unsatisfying, and I was thinking of these figures all the morning, until Weena's rescue drove them out of my head. I associated them in some indefinite way with the white animal I had startled in my first passionate search for the Time Machine. But Weena was a pleasant substitute. Yet all the same, they were soon destined to take far deadlier possession of my mind.
'I think I have said how much hotter than our own was the weather of this Golden Age (думаю, я уже говорил, насколько теплее нашего климат Золотого Века). I cannot account for it (я не могу объяснить причину этого). It may be that the sun was hotter (может быть, солнце стало горячее), or the earth nearer the sun (или земля стала ближе к солнцу). It is usual to assume that the sun will go on cooling steadily in the future (принято считать, что солнце постепенно будет охлаждаться в будущем; to cool — охлаждать/ся/). But people, unfamiliar with such speculations as those of the younger Darwin (однако, люди, незнакомые с рассуждениями вроде тех, как у Дарвина младшего; familiar — знакомый/скемиличем-либо/), forget that the planets must ultimately fall back one by one into the parent body (забывают, что планеты должны в конце концов упасть одна за другой на центральное светило; parent — родитель; источник, причина, начало; зд. центр). As these catastrophes occur (по мере того, как будут происходить эти катастрофы), the sun will blaze with renewed energy (солнце будет сиять с обновленной энергией; to blaze — горетьяркимпламенем; сиять, сверкать; to renew — обновить); and it may be that some inner planet had suffered this fate (и весьма возможно, что одну из старых планет постигла эта участь; inner — внутренний; старый; to suffer — /по/страдать/отчего-либо/). Whatever the reason (но какова бы ни была причина), the fact remains that the sun was very much hotter than we know it (факт оставался /фактом/: солнце было значительно горячее, чем мы знаем = в наше время; to remain — оставаться).
аssume [q`sjHm], unfamiliar [`Anfq`mIljq], ultimately [`AltImItlI]
'I think I have said how much hotter than our own was the weather of this Golden Age. I cannot account for it. It may be that the sun was hotter, or the earth nearer the sun. It is usual to assume that the sun will go on cooling steadily in the future. But people, unfamiliar with such speculations as those of the younger Darwin, forget that the planets must ultimately fall back one by one into the parent body. As these catastrophes occur, the sun will blaze with renewed energy; and it may be that some inner planet had suffered this fate. Whatever the reason, the fact remains that the sun was very much hotter than we know it.
'Well, one very hot morning (и вот в одно очень жаркое утро)—my fourth, I think (мое четвертое /утро/, я думаю)—as I was seeking shelter from the heat and glare in a colossal ruin near the great house where I slept and fed (когда я искал укрытие от жары и ослепительного света в гигантских руинах около большого здания, где я ночевал и питался; to feed — кормить; питаться, кормиться), there happened this strange thing (со мной случилось странное происшествие): Clambering among these heaps of masonry (карабкаясь между каменными грудами; to clamber — карабкаться; masonry — каменнаякладка), I found a narrow gallery (я обнаружил узкую галерею), whose end and side windows were blocked by fallen masses of stone (конец и окна которой были завалены обрушившимися глыбами). By contrast with the brilliancy outside (после ослепительного дневного света: «в контрасте с блеском на улице»; outside — внешняя, наружная часть чего-либо), it seemed at first impenetrably dark to me (она показалась мне сначала непроглядно темной; impenetrable — недостижимый; непроницаемый, непроглядный). I entered it groping (я вошел в нее ощупью; to grope = grope about/grope around — ощупывать, идти ощупью: to grope one's way — пробираться наощупь), for the change from light to blackness made spots of colour swim before me (так как после /яркого/ света в темноте цветные пятна поплыли у меня перед глазами: «потому что смена света на черноту заставила цветные пятна поплыть передо мной»). Suddenly I halted spellbound (и вдруг я остановился как вкопанный; tohalt— останавливаться, делать привал; spellbound— очарованный; ошеломленный; spell — заклинание, колдовской наговор; bound— связанный). A pair of eyes (пара глаз), luminous by reflection against the daylight without (блестящих в отражении /проникавшего в галерею/ дневного света; toreflect— отражать), was watching me out of the darkness (смотрела на меня из темноты).
clamber [`klxmbq], masonry [`meIs(q)nrI], impenetrably [Im`penItrqblI]
'Well, one very hot morning—my fourth, I think—as I was seeking shelter from the heat and glare in a colossal ruin near the great house where I slept and fed, there happened this strange thing: Clambering among these heaps of masonry, I found a narrow gallery, whose end and side windows were blocked by fallen masses of stone. By contrast with the brilliancy outside, it seemed at first impenetrably dark to me. I entered it groping, for the change from light to blackness made spots of colour swim before me. Suddenly I halted spellbound. A pair of eyes, luminous by reflection against the daylight without, was watching me out of the darkness.
'The old instinctive dread of wild beasts came upon me (древний инстинктивный страх перед дикими зверями охватил меня). I clenched my hands and steadfastly looked into the glaring eyeballs (я сжал кулаки и стойко взглянул в светившиеся глаза; steadfast — твердый, прочный; непреклонный, стойкий). I was afraid to turn (мне было страшно повернуться). Then the thought of the absolute security in which humanity appeared to be living came to my mind (затем мысль о той абсолютной безопасности, в которой, как казалось, жило человечество, пришла мне в голову; to appear — появляться, возникать; казаться). And then I remembered that strange terror of the dark (и потом я вспомнил тот странный ужас перед темнотой). Overcoming my fear to some extent (пересилив свой страх в какой-то степени; to overcome — преодолевать, пересиливать; extent — пространство, протяжение, расстояние, протяженность; мера, степень), I advanced a step and spoke (я сделал шаг вперед и заговорил; to advance — продвигатьсявперед). I will admit that my voice was harsh and ill-controlled (признаю, что мой голос был хриплым и плохо /поддавался/ контролю).
steadfastly [`stedfqstlI], absolute [`xbs(q)lHt], humanity [hjH`mxnqtI]
'The old instinctive dread of wild beasts came upon me. I clenched my hands and steadfastly looked into the glaring eyeballs. I was afraid to turn. Then the thought of the absolute security in which humanity appeared to be living came to my mind. And then I remembered that strange terror of the dark. Overcoming my fear to some extent, I advanced a step and spoke. I will admit that my voice was harsh and ill-controlled.
I put out my hand and touched something soft (я вытянул руку и коснулся чего-то мягкого). At once the eyes darted sideways (в ту же секунду глаза метнулись в сторону; to dart — метать/ся/, метнуть/ся/), and something white ran past me (и что-то белое пробежало мимо меня). I turned with my heart in my mouth (я повернулся с сердцем в горле = еле живой от страха; mouth — рот), and saw a queer little ape-like figure (и увидел странное маленькое обезьяноподобное существо), its head held down in a peculiar manner (с чрезвычайно опущенной вниз головой: «его голова держалась низко в особенной манере»), running across the sunlit space behind me (бежавшее по освещенному солнцем пространству за моей /спиной/). It blundered against a block of granite (оно налетело на гранитную глыбу; to blunder — спотыкаться; натыкаться, налететь), staggered aside (отшатнулось в сторону; to stagger — шататься, отшатнуться), and in a moment was hidden in a black shadow beneath another pile of ruined masonry (и в одно мгновение скрылось в черной тени под другой грудой каменных обломков).
sideways [`saIdweIz], peculiar [pI`kjHljq], beneath [bI`nJT]
I put out my hand and touched something soft. At once the eyes darted sideways, and something white ran past me. I turned with my heart in my mouth, and saw a queer little ape-like figure, its head held down in a peculiar manner, running across the sunlit space behind me. It blundered against a block of granite, staggered aside, and in a moment was hidden in a black shadow beneath another pile of ruined masonry.
'My impression of it is, of course, imperfect (мое впечатление о нем, конечно, было неполное: «несовершенное»); but I know it was a dull white (я знаю только, что оно = этосущество было грязно-белое), and had strange large greyish-red eyes (и /что/ у него были странные, большие, серовато-красные глаза); also that there was flaxen hair on its head and down its back (его голова и спина были /покрыты/ светлой шерстью; flaxen — льняной; светло-желтый, соломенно-желтый). But, as I say (но, как я говорю), it went too fast for me to see distinctly (оно бежало слишком быстро для меня, чтобы рассмотреть его отчетливо). I cannot even say whether it ran on all-fours (не могу даже сказать, бежало ли оно на всех четырех = четвереньках), or only with its forearms held very low (или его руки были так длинны, что касались земли: «или просто держало руки очень низко»). After an instant's pause I followed it into the second heap of ruins (после секундной паузы = замешательства я последовал за ним ко второй груде обломков). I could not find it at first (я не мог найти его сначала); but, after a time in the profound obscurity (но через какое-то время в глубокой темноте; profound— глубокий), I came upon one of those round well-like openings of which I have told you (неожиданно наткнулся на одно из тех круглых колодцеобразных отверстий, о которых я уже говорил вам; tocomeupon— натолкнуться, неожиданно найти), half closed by a fallen pillar (/оно было/ наполовину прикрыто упавшей колонной).
imperfect [Im`pWfIkt], flaxen [`flxks(q)n], whether [`weDq], obscurity [qb`skjuqrItI]
'My impression of it is, of course, imperfect; but I know it was a dull white, and had strange large greyish-red eyes; also that there was flaxen hair on its head and down its back. But, as I say, it went too fast for me to see distinctly. I cannot even say whether it ran on all-fours, or only with its forearms held very low. After an instant's pause I followed it into the second heap of ruins. I could not find it at first; but, after a time in the profound obscurity, I came upon one of those round well-like openings of which I have told you, half closed by a fallen pillar.
A sudden thought came to me (мне /в голову/ пришла внезапная мысль). Could this Thing have vanished down the shaft (не могло ли это Существо исчезнуть внизу колодца)? I lit a match (я зажег спичку), and, looking down (и, взглянув вниз), I saw a small, white, moving creature, with large bright eyes which regarded me steadfastly as it retreated (увидел маленькое белое движущееся создание с большими блестящими глазами, которое упорно разглядывало меня, отступая; to regard — расценивать, рассматривать; смотретьна/кого-либо, что-либо/, разглядывать; to retreat — отступать, отходить). It made me shudder (это заставило меня содрогнуться). It was so like a human spider (это было что-то вроде человекообразного паука)! It was clambering down the wall (оно спускалось вниз по стене), and now I saw for the first time a number of metal foot and hand rests forming a kind of ladder down the shaft (и я впервые увидел множество металлических подставок для рук и ног, образовавших нечто вроде лестницы, /ведущей/ вниз колодца; rest— покой, отдых; подставка, опора; toform— формировать, образовывать). Then the light burned my fingers (затем пламя обожгло мои пальцы) and fell out of my hand, going out as it dropped (/спичка/ выпала из моей руки и потухла, падая; togoout— выйти, выходить; догореть, погаснуть /об огне, свете/; todrop— капать; падать, резко опускаться), and when I had lit another the little monster had disappeared (когда же я зажег другую, маленькое чудовище уже исчезло).
retreat [rI`trJt], shudder [`SAdq], clamber [`klxmbq]
A sudden thought came to me. Could this Thing have vanished down the shaft? I lit a match, and, looking down, I saw a small, white, moving creature, with large bright eyes which regarded me steadfastly as it retreated. It made me shudder. It was so like a human spider! It was clambering down the wall, and now I saw for the first time a number of metal foot and hand rests forming a kind of ladder down the shaft. Then the light burned my fingers and fell out of my hand, going out as it dropped, and when I had lit another the little monster had disappeared.
'I do not know how long I sat peering down that well (я не знаю, как долго я сидел, вглядываясь в глубину колодца). It was not for some time that I could succeed in persuading myself that the thing I had seen was human (не было немного времени = прошлонемаловремени, прежде чем я смог убедить себя, что существо, которое я увидел, было человеком). But, gradually, the truth dawned on me (понемногу истина открывалась передо мной; to dawn — рассветать; становитьсяясным, проясняться; dawn —рассвет): that Man had not remained one species (Человек не остался одного вида), but had differentiated into two distinct animals (а разделился на две отдельные /разновидности/; to differentiate — различаться; видоизменяться/биол./; distinct — отдельный, особый): that my graceful children of the Upper-world were not the sole descendants of our generation (те мои изящные дети Верхнего Мира не были единственными потомками нашего поколения), but that this bleached, obscene, nocturnal Thing (это беловатое отвратительное ночное Существо), which had flashed before me (которое промелькнуло передо мной), was also heir to all the ages (также было наследником всех /минувших/ веков).
gradually [`grxdjuqlI], differentiate ["dIf(q)`renSIeIt], obscene [qb`sJn], nocturnal [nOk`tWn(q)l], heir [eq]
'I do not know how long I sat peering down that well. It was not for some time that I could succeed in persuading myself that the thing I had seen was human. But, gradually, the truth dawned on me: that Man had not remained one species, but had differentiated into two distinct animals: that my graceful children of the Upper-world were not the sole descendants of our generation, but that this bleached, obscene, nocturnal Thing, which had flashed before me, was also heir to all the ages.
'I thought of the flickering pillars and of my theory of an underground ventilation (я подумал о дрожании воздуха над колодцами и о своей теории подземной вентиляции). I began to suspect their true import (я начал подозревать их истинное происхождение). And what, I wondered, was this Lemur doing in my scheme of a perfectly balanced organization (но какую /роль/, хотелось мне знать, мог /играть/ этот лемур в моей схеме окончательно сбалансированной организации /человечества/)? How was it related to the indolent serenity of the beautiful Upper-worlders (каково было его отношение к праздной безмятежности прекрасных жителей Верхнего Мира)? And what was hidden down there, at the foot of that shaft (что скрывалось там, в глубине колодца)? I sat upon the edge of the well telling myself that, at any rate, there was nothing to fear (я присел на его край, говоря себе, что мне, во всяком случае, нечего опасаться), and that there I must descend for the solution of my difficulties (и что я должен спуститься /туда/ для решения моих трудностей). And withal I was absolutely afraid to go (но вместе с тем я ужасно боялся идти; withal — к тому же, вдобавок; в то же время; тем не менее)! As I hesitated (пока я колебался), two of the beautiful Upper-world people came running in their amorous sport across the daylight in the shadow (двое прекрасных наземных жителей, /увлеченные/ любовной игрой, пробежали мимо меня по дневному свету в тень; sport— забава, развлечение). The male pursued the female (мужчина бежал за женщиной; to pursue — преследовать, бежатьза/кем-либо/), flinging flowers at her as he ran (бросая в нее цветами на бегу: «когда бежал»).
scheme [skJm], indolent [`Ind(q)lqnt], amorous [`xmqrqs]
'I thought of the flickering pillars and of my theory of an underground ventilation. I began to suspect their true import. And what, I wondered, was this Lemur doing in my scheme of a perfectly balanced organization? How was it related to the indolent serenity of the beautiful Upper-worlders? And what was hidden down there, at the foot of that shaft? I sat upon the edge of the well telling myself that, at any rate, there was nothing to fear, and that there I must descend for the solution of my difficulties. And withal I was absolutely afraid to go! As I hesitated, two of the beautiful Upper-world people came running in their amorous sport across the daylight in the shadow. The male pursued the female, flinging flowers at her as he ran.
'They seemed distressed to find me (они, казалось, очень огорчились, обнаружив меня), my arm against the overturned pillar (моя рука = с моей рукой на упавшей колонне = опиравшимся на упавшую колонну), peering down the well (/и/ заглядывавшим в колодец). Apparently it was considered bad form to remark these apertures (очевидно, считалось дурным тоном замечать эти отверстия; form — форма, внешнийвид; установленныйпорядок, церемония, этикет; aperture — отверстие, скважина); for when I pointed to this one (поскольку когда я указал на него), and tried to frame a question about it in their tongue (и попытался сформулировать вопрос о нем на их языке), they were still more visibly distressed and turned away (они явно еще больше расстроились и отвернулись от меня). But they were interested by my matches (но они заинтересовались моими спичками), and I struck some to amuse them (и я зажег несколько, чтобы их позабавить). I tried them again about the well (я снова попытался /узнать что-нибудь/ про колодец), and again I failed (и снова я потерпел неудачу).
aperture [`xpqtjuq], visibly [`vIzIblI], amuse [q`mjHz]
'They seemed distressed to find me, my arm against the overturned pillar, peering down the well. Apparently it was considered bad form to remark these apertures; for when I pointed to this one, and tried to frame a question about it in their tongue, they were still more visibly distressed and turned away. But they were interested by my matches, and I struck some to amuse them. I tried them again about the well, and again I failed.
So presently I left them (тогда, оставив их в покое; presently— некоторое время спустя), meaning to go back to Weena (я решил вернуться к Уине), and see what I could get from her (и посмотреть, что я могу = попробовать узнать что-нибудь у нее). But my mind was already in revolution (но мое сознание уже перестраивалось; revolution — изменение, перестройка); my guesses and impressions were slipping and sliding to a new adjustment (мои догадки и впечатления плавно и незаметно переходили к новой корректировке = корректировались; to slip — скользить, плавнопереходить/изодногосостояниявдругое/; to slide — скользить; проходить/незаметно/; adjustment — регулировка; корректировка; to adjust — приводить в порядок; подгонять, пригонять, прилаживать). I had now a clue to the import of these wells (у меня теперь был ключ к происхождению этих колодцев), to the ventilating towers (к этим вентиляционным башням), to the mystery of the ghosts (к тайне призраков); to say nothing of a hint at the meaning of the bronze gates (не говоря уже о догадке предназначения бронзовых дверей) and the fate of the Time Machine (и судьбе Машины Времени)! And very vaguely there came a suggestion towards the solution of the economic problem (/вместе с этим/ ко мне закралось смутное предчувствие /возможности/ разрешить ту экономическую проблему) that had puzzled me (которая до сих пор приводила меня в недоумение).
mind [maInd], adjustment [q`GAstmqnt], economic ["Jkq`nOmIk]
So presently I left them, meaning to go back to Weena, and see what I could get from her. But my mind was already in revolution; my guesses and impressions were slipping and sliding to a new adjustment. I had now a clue to the import of these wells, to the ventilating towers, to the mystery of the ghosts; to say nothing of a hint at the meaning of the bronze gates and the fate of the Time Machine! And very vaguely there came a suggestion towards the solution of the economic problem that had puzzled me.
'Here was the new view (вот каков был мой новый взгляд /на вещи/). Plainly, this second species of Man was subterranean (ясно, что этот второй вид людей обитал под землей; subterranean— подземный). There were three circumstances in particular which made me think that (было три особых обстоятельства, которые заставляли меня думать, что) its rare emergence above ground was the outcome of a long-continued underground habit (их редкое появление на земле было результатом давней привычки к подземному существованию; tocontinue— длиться, продолжаться; habit— привычка). In the first place, there was the bleached look common in most animals that live largely in the dark (в первую очередь /на это указывала/ блеклая окраска, присущая большинству животных, обитающих по большей части в темноте; common— общий; распространенный)—the white fish of the Kentucky caves, for instance (белые рыбы в пещерах Кентукки, например). Then, those large eyes, with that capacity for reflecting light, are common features of nocturnal things (затем большие глаза, способные отражать свет, также являются общей чертой ночных животных)—witness the owl and the cat (тому пример — совы и кошки; towitness— видеть, быть свидетелем /чего-либо/; служить доказательством). And last of all, that evident confusion in the sunshine (и, наконец, это явное замешательство при солнечном свете), that hasty yet fumbling awkward flight towards dark shadow (это поспешное, неуклюжее трусливое бегство в темноту; fumble— неуклюжее обращение /с чем-либо/; flight— полет; зд. бегство), and that peculiar carriage of the head while in the light (и эта особая манера держать голову на свету; carriage— коляска, экипаж; осанка, манера себя держать)—all reinforced the theory of an extreme sensitiveness of the retina (все это подкрепляло мою теорию о крайней чувствительности сетчатки глаз; toreinforce— укреплять, усиливать;force— сила; retina— сетчатка, сетчатая оболочка /глаза/).
subterranean ["sAbtq`reInjqn], bleach [blJC], awkward [`Lkwqd], retina [`retInq]
'Here was the new view. Plainly, this second species of Man was subterranean. There were three circumstances in particular which made me think that its rare emergence above ground was the outcome of a long-continued underground habit. In the first place, there was the bleached look common in most animals that live largely in the dark—the white fish of the Kentucky caves, for instance. Then, those large eyes, with that capacity for reflecting light, are common features of nocturnal things—witness the owl and the cat. And last of all, that evident confusion in the sunshine, that hasty yet fumbling awkward flight towards dark shadow, and that peculiar carriage of the head while in the light—all reinforced the theory of an extreme sensitiveness of the retina.
'Beneath my feet, then (получается, что под моими ногами), the earth must be tunnelled enormously (земля должна быть изрыта бесчисленными тоннелями; enormous— громадный; гигантский, обширный; enormously — весьма, очень, чрезвычайно), and these tunnellings were the habitat of the new race (и эти тоннели были средой обитания новой расы; habitat — ареал, естественнаясредаобитания). The presence of ventilating shafts and wells along the hill slopes (существование вентиляционных башен и колодцев по склонам холмов)—everywhere, in fact, except along the river valley (всюду, на самом деле, кроме долины реки)—showed how universal were its ramifications (доказывало, как разветвлена сеть этих тоннелей: «показывало, как широко распространены были ее разветвления»; ramification — разветвление; ответвление). What so natural, then, as to assume (совершенно естественно было предположить) that it was in this artificial Underworld that such work as was necessary to the comfort of the daylight race was done (что именно в этом искусственном Подземном Мире велась работа, необходимая для благосостояния дневной расы)? The notion was so plausible that I at once accepted it (мысль эта была столь правдоподобна, что я сразу же принял ее), and went on to assume the how of this splitting of the human species (и продолжил строить предположения/относительно/ способа раскола человеческого рода; to assume — принимать, брать на себя; допускать, предполагать; how — как, какимобразом/вопр. иотн./; метод, способ; to split — раскалывать/ся/). I daresay you will anticipate the shape of my theory (полагаю, что вы предугадаете очертания моей теории; to anticipate — ожидать, предвидеть, предугадывать); though, for myself (хотя, что касается меня самого), I very soon felt that it fell far short of the truth (то я очень скоро почувствовал = убедился, что она была очень далека от истины; to feel — чувствовать; to fall — падать; far — далекий, далеко; short — короткий; to fall short = come short — не хватать, не соответствовать, оказываться недостаточным).
tunnel [tAnl], habitat [`hxbItxt], ramification ["rxmIfI`keIS(q)n]
'Beneath my feet, then, the earth must be tunnelled enormously, and these tunnellings were the habitat of the new race. The presence of ventilating shafts and wells along the hill slopes—everywhere, in fact, except along the river valley—showed how universal were its ramifications. What so natural, then, as to assume that it was in this artificial Underworld that such work as was necessary to the comfort of the daylight race was done? The notion was so plausible that I at once accepted it, and went on to assume the how of this splitting of the human species. I daresay you will anticipate the shape of my theory; though, for myself, I very soon felt that it fell far short of the truth.