reverently ['revqrqntlI], vestibule ['vestIbjHl], adjust [q'GAst]
He slammed the door on her cry and then leaned against the side of the T-Bird for a moment, thumbs against his closed eyes. She was pounding on the driver's side window and calling his name. She was going to make a wonderful impression when he finally found someone in authority to take charge of the kid's body. Oh yes.
He turned and walked up the flagstone path to the church doors. Two or three minutes, just a look around, and he would be back out. Probably the door wasn't even unlocked.
But it pushed in easily on silent, well-oiled hinges (reverently oiled, he thought, and that seemed funny for no really good reason) and he stepped into a vestibule so cool it was almost chilly. It took his eyes a moment to adjust to the dimness.
The first thing he noticed was a pile of wooden letters in the far corner (первое: «первая вещь», /что/ он заметил, была куча деревянных букв в дальнем углу; letter — буква; письмо), dusty and jumbled indifferently together (пыльных и беспорядочно сваленных вместе;to jumble /together/ — смешивать, перемешивать в беспорядке; сваливать без разбора в одну кучу; indifferent — безразличный; to differ — отличаться /от кого-либо, чего-либо; в чем-либо/; различаться). He went to them, curious (он подошел к ним из любопытства: «любопытный»). They looked as old and forgotten as the calendar in the bar and grill (они выглядели такими же старыми и забытыми/заброшенными, как календарь в гриль-баре; toforget), unlike the rest of the vestibule (в отличие от остальной части вестибюля; unlike— разный, отличный, непохожий; в отличие от), which was dust-free and tidy (которая была опрятной: «свободной от пыли» и чистой; free— свободный, вольный; свободный /от чего-либо/, лишенный чего-либо). The letters were about two feet high (буквы были около двух футов в высоту; high— высокий; имеющий определенную высоту; foot/мн.ч. feet/ — ступня; фут /= 1/3 ярда; = 30,48 см/), obviously part of a set (очевидно, части одного комплекта). He spread them out on the carpet (он разложил из на ковре; tospread— расстилать, развертывать; распространять /по поверхности/) — there were eighteen of them (их было восемнадцать) — and shifted them around like anagrams (и переставлял их как анаграммы). HURT BITE CRAG CHAP CS ("рана кусает скала дитя цс"). Nope (нет /разг./). CRAP TARGET CHIBS HUC ("чушь цель чибс хак"). That wasn't much good either (тоже не на много лучше). Except for the CH in CHIBS (за исключением "CH" в "CHIBS"). He quickly assembled the word CHURCH (он быстро собрал слово "церковь") and was left looking at RAP TAGET CIBS (и остановился глядя на "RAP TAGET CIBS"). Foolish (глупо). He was squatting here playing idiot games with a bunch of letters (он сидел тут на корточках, играя в идиотские игры с кучкой букв) while Vicky was going nuts out in the car (в то время как Вики сходила с ума в машине; to go nuts — сойтисума). He started to get up (о начал вставать), and then saw it (и тогда увидел его /слово/). He formed BAPTIST (он сложил "баптист"), leaving RAG EC (осталось: "RAG /тряпка/ EC") — and by changing two letters he had GRACE (и поменяв местами две буквы он получил: "GRACE" /благодать; милость Господня/). GRACE BAPTIST CHURCH ("Баптистская церковь Благодати"). The letters must have been out front (буквы, должно быть, располагались на фасаде здания: «буквы должны были быть снаружи спереди»). They had taken them down and had thrown them indifferently in the corner (их сняли и бросили небрежно в углу), and the church had been painted since then so that you couldn't even see where the letters had been (с тех пор церковь уже красили, так что теперь даже и не увидишь, где были эти буквы раньше).
obviously ['ObvIqslI], anagram ['xnqgrxm], baptist ['bxptIst]
The first thing he noticed was a pile of wooden letters in the far corner, dusty and jumbled indifferently together. He went to them, curious. They looked as old and forgotten a~ the calendar in the bar and grill, unlike the rest of the vestibule, which was dust- free and tidy. The letters were about two feet high, obviously part of a set. He spread them out on the carpet—there were eighteen of them—and shifted them around like anagrams. HURT BITE CRAG CHAP CS. Nope. CRAP TARGET CHIBS HUC. That wasn't much good either. Except for the CH in CHIBS. He quickly assembled the word CHURCH and was left looking at RAP TAGET CIBS. Foolish. He was squatting here playing idiot games with a bunch of letters while Vicky was going nuts out in the car. He started to get up, and then saw it. He formed BAPTIST, leaving RAG EC—and by changing two letters he had GRACE. GRACE BAPTIST CHURCH. The letters must have been out front. They had taken them down and had thrown them indifferently in the corner, and the church had been painted since then so that you couldn't even see where the letters had been.
Why (почему)?
It wasn't the Grace Baptist Church any more (больше это не “Баптистская церковь Благодати”), that was why (вот почему). So what kind of church was it (так какая: «какого рода» это церковь теперь)? For some reason that question caused a trickle of fear (по какой-то причине от этого вопроса у него пробежали мурашки по коже: «этот вопрос вызвал струйку страха»; cause — причина, основание;to cause— послужить причиной, поводом /для чего-либо/) and he stood up quickly (и он быстро поднялся), dusting his fingers (стряхнув пыль с пальцев; todust— смахивать, вытирать, выбивать пыль). So they had taken down a bunch of letters, so what (ну сняли они эти буквы: «связку/пачку букв», что с того)? Maybe they had changed the place into Flip Wilson's Church of What's Happening Now (возможно, теперь это: «может быть, они изменили это место на» “Церковь Происходящего Сейчас имени Флипа Уилсона”).
But what had happened then (но что произошло тогда)?
He shook it off impatiently (он нетерпеливо отогнал /эти мысли/; to shake off — отряхивать; избавляться) and went through the inner doors (и прошел через внутренние двери). Now he was standing at the back of the church itself (теперь он стоял в заднем конце самой церкви), and as he looked towards the nave (и когда он взглянул в сторону нефа), he felt fear close around his heart (он почувствовал, как страх подобрался близко к его сердцу: «он почувствовал страх близко вокруг его сердца») and squeeze tightly (и сильно сжал /его/). His breath drew in (он втянул воздух: «его дыхание втянулось»), loud in the pregnant silence of this place (шумно/громко в тяжелой/грозной тишине этого места; pregnant — беременная; полный смысла; веский, важный,многозначительный).
squeeze [skwJz], tight [taIt], breath [breT]
Why?
It wasn't the Grace Baptist Church any more, that was why. So what kind of church was it? For some reason that question caused a trickle of fear and he stood up quickly, dusting his fingers. So they had taken down a bunch of letters, so what? Maybe they had changed the place into Flip Wilson's Church of What's Happening Now.
But what had happened then?
He shook it off impatiently and went through the inner doors. Now he was standing at the back of the church itself, and as he looked towards the nave, he felt fear close around his heart and squeeze tightly. His breath drew in, loud in the pregnant silence of this place.
The space behind the pulpit was dominated by a gigantic portrait of Christ (над пространством за кафедрой доминировало гигантское изображение Христа: todominate— господствовать; преобладать), and Burt thought (и Берт подумал): If nothing else in this town gave Vicky the screaming meemies (если /даже/ ничто другое в этом городе не смогло бы вызывать у Вики приступа истерии: «не давало бы Вики нервной истерии»), this would (тут бы он /точно/ начался: «это /вызвало/ бы»).
The Christ was grinning, vulpine (изображение Христа зловеще улыбалось: «Христос ухмылялся, коварный»). His eyes were wide and staring (его широко раскрытые глаза: «его глаза были широко отрыты и» смотрели в упор), reminding Burt uneasily of Lon Chaney in The Phantom of the Opera (неприятно напоминая Берту Лона Чейни из “Призрака оперы”; uneasily — беспокойно;тревожно). In each of the wide black pupils (в каждом из его широких, черных зрачков) someone (кто-то) — a sinner, presumably (предположительно, грешник) — was drowning in a lake of fire (тонул в озере огня). But the oddest thing was that this Christ had green hair (но самым странным было то, что у Христа были зеленые волосы; odd — непарный;нечетный; странный, необычный) which on closer examination (которые, при ближайшем рассмотрении) revealed itself to be a twining mass of early-summer corn (оказались: «показали себя» вьющейся массой /стеблей/ молодой: «раннелетней» кукурузы; reveal — показывать, обнаруживать). The picture was crudely done but effective (картина = фигура была сделана грубо, но впечатляюще). It looked like a comic-strip mural done by a gifted child (она выглядела как фреска-комикс нарисованная талантливым ребенком; comic strip — комикс, рассказвкартинках; strip — полоса; полоска; mural — стенной; фреска; стенная роспись) — an Old Testament Christ (Христос/Мессия из Ветхого Завета), or a pagan Christ that might slaughter his sheep for sacrifice instead of leading them (или языческий Христос, который мог заклать своих овец для жертвоприношения, вместо того чтобы вести их).
portrait ['pLtrIt], mural ['mjuqrql], twine [twaIn], pagan ['peIgqn]
The space behind the pulpit was dominated by a gigantic portrait of Christ, and Burt thought: If nothing else in this town gave Vicky the screaming meemies, this would.
The Christ was grinning, vulpine. His eyes were wide and staring, reminding Burt uneasily of Lon Chaney in The Phantom of the Opera. In each of the wide black pupils someone (a sinner, presumably) was drowning in a lake of fire. But the oddest thing was that this Christ had green hair which on closer examination revealed itself to be a twining mass of early-summer corn. The picture was crudely done but effective. It looked like a comic-strip mural done by a gifted child—an Old Testament Christ, or a pagan Christ that might slaughter his sheep for sacrifice instead of leading them.
At the foot of the left-hand ranks of pews was a pipe Organ (перед левым рядом скамеек стоял орган;at the foot — вногах; вконце; pew — церковная скамья со спинкой; pipe— трубка; трубаоргана), and Burt could not at first tell what was wrong with it (и Берт не сразу понял: «не мог сразу сказать», что с ним было не так). He walked down the left-hand aisle and saw with slowly dawning horror that the keys had been ripped up (он прошел по левому проходу и увидел с медленно возрастающим/появляющимся ужасом, что клавиши были вырваны; to dawn— /рас/светать; начинаться, зарождаться; key — ключ/отзамка/; клавиша/рояля, органа, компьютера/), the stops had been pulled out (регистры выдернуты; stop— остановка, пауза; клапан /духового инструмента/; регистроргана)… and the pipes themselves filled with dry cornhusks (а сами трубы забиты сухой шелухой от кукурузы; to fill— наполнять; заполнять). Over the organ was a carefully lettered plaque which read (над органом висела табличка с тщательно выведенными буквами): MAKE NO MUSIC EXCEPT WITH HUMAN TONGUE SAITH THE LORD GOD (“не творите /иной/ музыки, кроме /той, что создается/ человеческим языком,” — говорит Господь Бог).
Vicky was right (Вики была права). Something was terribly wrong here (что-то здесь было ужасно неправильно). He debated going back to Vicky without exploring any further (он размышлял о том, чтобы направиться обратно к Вики, не выясняя ничего больше; debate — дебаты, дискуссия; to debate — обдумывать; размышлять/надчем-либо/; toexplore — исследовать, изучать; разведывать, выяснять), just getting into the car and leaving town as quickly as possible (просто сесть в машину и уехать из города как можно скорее), never mind the Municipal Building (забыв: «никогда не тревожась» о муниципальном здании). But it grated on him (но это раздражало его; grate— тереть /на терке/, скрести с резким звуком; действовать на нервы, раздражать). Tell the truth, he thought (признайся: «скажи правду», подумал Берт). You want to give her Ban 5000 a workout before going back (ты хочешь дать ей попотеть: «задать = устроить проверку ее /антиперсперанту/ "Бэн 5000" », прежде чем вернешься; workout — /спорт./ тренировка; разминка; испытание, проверка /способностей, эффективности и т. д./) and admitting she was right to start with (и признаешь, что она была права с самого начала).
plaque [plRk], tongue [tAN], dawn [dLn], debate [dI'beIt]
At the foot of the left-hand ranks of pews was a pipe Organ, and Burt could not at first tell what was wrong with it. He walked down the left-hand aisle and saw with slowly dawning horror that the keys had been ripped up, the stops had been pulled out… and the pipes themselves filled with dry cornhusks. Over the organ was a carefully lettered plaque which read: MAKE NO MUSIC EXCEPT WITH HUMAN TONGUE SAITH THE LORD GOD.
Vicky was right. Something was terribly wrong here. He debated going back to Vicky without exploring any further, just getting into the car and leaving town as quickly as possible, never mind the Municipal Building. But it grated on him. Tell the truth, he thought. You want to give her Ban 5000 a workout before going back and admitting she was right to start with.
He would go back in a minute or so (он пойдет обратно через минуту или около того).
He walked towards the pulpit, thinking (он пошел в направлении кафедры, размышляя): People must go through Gatlin all the time (люди должны проезжать через Гатлин постоянно). There must be people in the neighbouring towns who have friends and relatives here (должны быть люди в соседних городках, у которых тут есть друзья и родственники). The Nebraska SP must cruise through from time to time (время от времени городок должна патрулировать полиция штата Небраска; SP= statepolice ; tocruise— совершать круиз, путешествовать; курсировать /перемещаться по какой-то территории или маршруту с определенной целью/). And what about the power company (а как насчет компании электроснабжения; power— сила; /электро/энергия)? The stoplight had been dead (светофор не работал: «был мертвым»). Surely they'd know if the power had been off for twelve long years (конечно, они бы знали, если бы электричество было выключено в течении двенадцати лет). Conclusion (заключение): What seemed to have happened in Gatlin was impossible (то, что, казалось, произошло в Гатлине, произойти не могло: «было невозможным»).
Still, he had the creeps (/все же/ у него до сих пор были мурашки от ужаса; tocreep— ползать, красться; creeps/мн.ч./ — содрогание; мурашки /от страха, отвращения и т. п./).
pulpit ['pulpIt], cruise [krHz], conclusion [kqn'klHZqn]
He would go back in a minute or so.
He walked towards the pulpit, thinking: People must go through Gatlin all the time. There must be people in the neighbouring towns who have friends and relatives here. The Nebraska SP must cruise through from time to time. And what about the power company? The stoplight had been dead. Surely they'd know if the power had been off for twelve long years. Conclusion: What seemed to have happened in Gatlin was impossible.
Still, he had the creeps.
He climbed the four carpeted steps to the pulpit (он поднялся на четыре покрытые ковровой дорожкой ступеньки к кафедре; to climb — взбираться, влезать, подниматься) and looked out over the deserted pews (и взглянул сверху на покинутые/унылые скамьи; to desert — бросать, покидать), glimmering in the half-shadows (тускло мерцающие в полумраке: «полутенях»). He seemed to feel the weight of those eldritch (он, казалось, чувствовал тяжесть тех жутких/сверхъестественных) and decidedly unchristian eyes boring into his back (и решительно/определенно нехристианских глаз, буравящих /взглядом/ его спину).
There was a large Bible on the lectern (на аналое лежала огромная Библия), opened to the thirty-eighth chapter of Job (открытая на тридцать восьмой главе /книги/ Иова). Burt glanced down at it and read (Берт заглянул в нее и прочел): “Then the Lord answered Job out of the whirlwind, and said (Господь отвечал Иову из бури и сказал), Who is this that darkeneth counsel by words without knowledge (кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла; darkeneth /арх./ = darkens; counsel— совет; наставление; /арх., библ./ мудрость, премудрость; Провидение; knowledge — знание; познания)? … Where wast thou when I laid the foundations of the earth (где был ты, когда Я полагал основания земли; wastthou/арх. формывтороголицаед. ч./ = were you)? Declare, if thou hast understanding (скажи, если знаешь: «если у тебя есть понимание»; to declare — объявлять; провозглашать; thou hast = youhave).” The lord (Господь). He Who Walks Behind the Rows (тот, кто обходит ряды). Declare if thou hast understanding (скажи, если знаешь). And please pass the corn (и, пожалуйста, передай кукурузу).
christian ['krIstjqn], counsel ['kaunsql], earth [WT], thou [Tau]
He climbed the four carpeted steps to the pulpit and looked out over the deserted pews, glimmering in the half-shadows. He seemed to feel the weight of those eldritch and decidedly unchristian eyes boring into his back.
There was a large Bible on the lectern, opened to the thirty-eighth chapter of Job. Burt glanced down at it and read: “Then the Lord answered Job out of the whirlwind, and said, Who is this that darkeneth counsel by words without knowledge?… Where wast thou when I laid the foundations of the earth? Declare, if thou hast understanding.” The lord. He Who Walks Behind the Rows. Declare if thou hast understanding. And please pass the corn.
He fluttered the pages of the Bible (он перелистывал страницы Библии; to flutter — махатьилибитькрыльями; производитьподобныедвижениявчем- либо), and they made a dry whispering sound in the quiet (и они издавали сухой шепчущий звук в тишине) — the sound that ghosts might make if there really were such things (звук, какой издавали бы приведения, если бы существовали: «если бы в самом деле существовали такие вещи»). And in a place like this you could almost believe it (а в таком месте, как это, можно: «ты мог бы» почти поверить в это = их существование). Sections of the Bible had been chopped out (из Библии были вырезаны целые куски; to chop — рубить; /от/резать). Mostly from the New Testament, he saw (в основном из Нового Завета, /как/ он видел; testament— свидетельство, доказательство; Завет). Someone had decided to take on the job of amending Good King James with a pair of scissors (кто-то решил взять на себя работу по усовершенствованию /библии/доброго короля Якова при помощи пары ножниц; totakeon— брать /работу/; браться /за дело/; toamend— исправлять; совершенствовать).
But the Old Testament was intact (но Ветхий Завет остался нетронутым/неповрежденным).
He was about to leave the pulpit (он уже было собрался покинуть кафедру) when he saw another book on a lower shelf and took it out (когда увидел другую книгу на нижней полке, и вынул ее), thinking it might be a church record of weddings (полагая, что это могла бы быть церковная книга регистрации венчаний) and confirmations (конфирмаций) and burials (и погребений).
quiet ['kwaIqt], ghost [gqust], scissors ['sIzqz], burial ['berIal]
He fluttered the pages of the Bible, and they made a dry whispering sound in the quiet—the sound that ghosts might make if there really were such things. And in a place like this you could almost believe it. Sections of the Bible had been chopped out. Mostly from the New Testament, he saw. Someone had decided to take on the job of amending Good King James with a pair of scissors.
But the Old Testament was intact.
He was about to leave the pulpit when he saw another book on a lower shelf and took it out, thinking it might be a church record of weddings and confirmations and burials.
He grimaced at the words stamped on the cover (он поморщился от слов оттиснутых на обложке; to stamp— топтать, давить; штамповать, штемпелевать; отпечатывать, оттискивать), done inexpertly in gold leaf (выполненных неумело из золотой фольги): THUS LET THE INIQUITOUS BE CUT DOWN SO THAT THE GROUND MAY BE FERTILE AGAIN SAITH THE LORD GOD OF HOSTS (“да будут истреблены неправедные/беззаконные, чтобы почва стала плодородной снова”, — говорит Господь Бог Саваоф; iniquity — беззаконие, зло; несправедливость; to cut down — срезать; рубить/деревья/; истреблять; God of Hosts — /оБогевВетхомЗавете/ ГосподьВоинств, ГосподьСаваоф; host — /арх., поэт./воинство, войско; тьма).
There seemed to be one train of thought around here (похоже, тут /у всех/ одна и та же навязчивая идея: «один ход/поезд мыслей»; train— шлейф, трен /платья/; процессия; поезд; цепь, ряд, последовательность /событий/; ход /мыслей и т. п./), and Burt didn't care much for the track it seemed to ride on (и Берту не особенно нравилось то, к чему она, по-видимому, вела: «Берту не очень нравился путь, которым он /ход мыслей/, казалось, следовал»; tocareforsmth. — заботиться о чем-либо, ухаживать за чем-либо; любить что-либо; track — след; тропа, дорога; курс, путь; колея, рельсовый путь; torideonsmth. — ехать, двигаться на чем-либо, по какой-либо дороге).
He opened the book to the first wide, lined sheet (он открыл книгу на первой широкой разлинованной странице). A child had done the lettering, he saw immediately (он сразу заметил/понял, /что/ записи делал ребенок). In places an ink eraser had been carefully used (в некоторых местах аккуратно воспользовались чернильным ластиком; to erase — стирать, соскабливать, подчищать), and while there were no misspellings (и хотя орфографических ошибок не было; to spell — писатьилипроизносить/слово/ побуквам), the letters were large and childishly made (буквы были большими и по-детски выведенными; to make — делать, создавать, изготавливать), drawn rather than written (скорее нарисованными, чем написанными;to draw; to write). The first column read (в первой колонке значилось: «читалось»):
grimace [grI'meIs], inexpert [In'ekspWt], iniquitous [I'nIkwItqs]
He grimaced at the words stamped on the cover, done inexpertly in gold leaf: THUS LET THE INIQUITOUS BE CUT DOWN SO THAT THE GROUND MAY BE FERTILE AGAIN SAITH THE LORD GOD OF HOSTS.
There seemed to be one train of thought around here, and Burt didn't care much for the track it seemed to ride on.
He opened the book to the first wide, lined sheet. A child had done the lettering, he saw immediately. In places an ink eraser had been carefully used, and while there were no misspellings, the letters were large and childishly made, drawn rather than written. The first column read:
Amos Deigan (Richard), b. Sept. 4, 1945 — Sept. 4, 1964 (Амос Дейган (Ричард), род. 4 сент. 1945 г. — 4 сент. 1964 г.; b. = born— родившийся; родился/родилась; Sept. 4, 1945= September /the/ forth, nineteen forty-five)
Isaac Renfrew (William), b. Sept. 19, 1945 — Sept. 19, 1964
Zepeniah Kirk (George), b. Oct. 14, 1945 — Oct. 14, 1964 (Oct. = October)
Mary Wells (Roberta), b. Nov. 12, 1945 — Nov. 12, 1964 (Nov. 12 = November /the/ twelfth)
Yemen Hollis (Edward), b. Jan. 5, 1946 — Jan. 5, 1965 (Jan. 5 = January /the/ fifth)
Frowning, Burt continued to turn through the pages (сдвинув брови, Берт продолжал листать страницы; tofrown— хмурить брови; насупиться; смотреть неодобрительно). Three-quarters of the way through (через три четверти книги: «три четверти пути через/от начала до конца»), the double columns ended abruptly (двойные колонки неожиданно кончились; abrupt— внезапный, неожиданный):
Rachel Stigman (Donna), b. June 21, 1957 — June 21, 1976 (Рахиль Стигман (Донна), род. 21 июня 1957 — 21 июня 1976)
Moses Richardson (Henry), b. July 29, 1957 (Моисей Ричардсон (Генри), род. 29 июля 1957)
Malachi Boardman (Craig), b. August 15, 1957
The last entry in the book was for Ruth Clawson (Sandra), b. April 30, 1961 (последняя запись в книге касалась: «была для» Руфи Клоусон (Сандры), рожденной 30 апреля 1961). Burt looked at the shelf where he had found this book (Берт посмотрел на полку, где = накоторой он нашел эту книгу) and came up with two more (и обнаружил еще две; to come up —подниматься; появляться;/with smth./ находить/что-либо/). The first had the same INIQUITOUS BE CUT DOWN logo (на первой был тот же девиз/логотип "да будут истреблены неправедные"), and it continued the same record (и в ней продолжались такие же записи), the single column tracing birth dates and names (единственная колонка, отслеживающая даты рождения и имена). In early September of 1964 he found Job Gilman (Clayton), b. September 6 (в начале сентября 1964-го он нашел Иова Гилмана (Клэйтона), рожденного 6 сентября), and the next entry was Eve Tobin, b. June 16, 1965 (а следующая запись была: Ева Тобин, рожд. 16 июня, 1965). No second name in parentheses (без второго имени в скобках).
continue [kqn'tInjH], abrupt [q'brApt], parentheses [pq'renTIsIs]
Amos Deigan (Richard), b. Sept. 4, 1945
Sept. 4, 1964
Isaac Renfrew (William), b. Sept. 19, 1945
Sept. 19, 1964
Zepeniah Kirk (George), b. Oct. 14, 1945
Oct. 14, 1964
Mary Wells (Roberta), b. Nov. 12, 1945
Nov. 12, 1964
Yemen Hollis (Edward), b. Jan. 5, 1946
Jan. 5, 1965
Frowning, Burt continued to turn through the pages. Three-quarters of the way through, the double columns ended abruptly:
Rachel Stigman (Donna), b. June21, 1957
June 21, 1976
Moses Richardson (Henry), b. July 29, 1957
Malachi Boardman (Craig), b. August 15, 1957
The last entry in the book was for Ruth Clawson (Sandra), b. April 30, 1961. Burt looked at the shelf where he had found this book and came up with two more. The first had the same INIQUITOUS BE CUT DOWN logo, and it continued the same record, the single column tracing birth dates and names. In early September of 1964 he found Job Gilman (Clayton), b. September 6, and the next entry was Eve Tobin, b. June 16, 1965. No second name in parentheses.
The third book was blank (третья книга была пустой/неисписанной).
Standing behind the pulpit, Burt thought about it (стоя за кафедрой, Берт размышлял над этим).
Something had happened in 1964 (что-то случилось в 1964). Something to do with religion, and corn… and children (что-то связанное с религией и кукурузой… и детьми).
Dear God we beg thy blessing on the crop (возлюбленный Боже, мы просим /ниспослать/ Твое благословение на урожай; thy/арх./ = your). For Jesus' sake, amen (ради/во имя Иисуса, аминь).
And the knife raised high to sacrifice the lamb (и нож был занесен высоко, чтобы принести в жертву агнца) — but had it been a lamb (но был ли это агнец)? Perhaps a religious mania had swept them (возможно, религиозный фанатизм охватил/увлек их всех; tosweep— мести; увлекать, заинтересовывать). Alone, all alone (одни, совершенно одни), cut off from the outside world by hundreds of square miles of the rustling secret corn (отрезанные от внешнего мира сотнями квадратных миль тайной/заветной шуршащей кукурузы; secret— секретный, тайный; скрытый; уединенный; изолированный). Alone under seventy million acres of blue sky (одни, под семьюдесятью миллионами акров голубого неба). Alone under the watchful eye of God (одни, под внимательным взглядом: «глазом» Бога), now a strange green God (нынче чужого, зеленого Бога), a God of corn, grown old and strange and hungry (Бога кукурузы, ставшего старым, чужим/странным и голодным; to grow— произрастать, расти; делаться, становиться). He Who Walks Behind the Rows (тот, кто обходит ряды).
blank [blxNk], amen ["R'men], mania ['meInIq], sacrifice ['sxkrIfaIs], acre ['eIkq]
The third book was blank.
Standing behind the pulpit, Burt thought about it.
Something had happened in 1964. Something to do with religion, and corn… and children.
Dear God we beg thy blessing on the crop. For Jesus' sake, amen.
And the knife raised high to sacrifice the lamb — but had it been a lamb? Perhaps a religious mania had swept them. Alone, all alone, cut off from the outside world by hundreds of square miles of the rustling secret corn. Alone under seventy million acres of blue sky. Alone under the watchful eye of God, now a strange green God, a God of corn, grown old and strange and hungry. He Who Walks Behind the Rows.
Burt felt a chill creep into his flesh (Берт почувствовал, как внутри все холодеет: «как холод вползает/пробирается в его плоть»).
Vicky, let me tell you a story (Вики, хочешь: «позволь» я расскажу тебе историю). It's about Amos Deigan (она об Амосе Дейгане), who was born Richard Deigan on 4 September 1945 (который родился Ричардом Дейганом 4 сентября 1945). He took the name Amos in 1964 (он взял имя Амос в 1964), fine Old Testament name, Amos (красивое имя из Ветхого Завета — Амос; fine— тонкий; изящный, красивый; хороший, прекрасный), one of the minor prophets (один из малых пророков; minor— незначительный, второстепенный; меньший; младший; theMinor Prophets — малые пророки /малые пророческие писания Ветхого Завета: книги пророков Даниила, Осии, Иоиля, Амоса и др./). Well, Vicky, what happened (так вот, Вики, случилось то) — don't laugh (не смейся) — is that Dick Deigan and his friends (что этот Дик Дэйган и его друзья) — Billy Renfrew, George Kirk, Roberta Wells, and Eddie Hollis among others (и Эдди Холлис среди прочих) — they got religion and they killed off their parents (они ударились в религию и поубивали своих родителей). All of them (всех до одного: «всех из них»). Isn't that a scream (вот умора, правда; scream— крик, вопль; /разг./ умора, прикол)? Shot them in their beds (пристрелили их в их кроватях; toshoot), knifed them in their bathtubs (зарезали их в их ваннах; knife — нож), poisoned their suppers (отравили их ужины; poison— яд, отрава), hung them (повесили их; tohang), or disembowelled them, for all I know (или, может, выпотрошили их; bowels— кишки; внутренние органы; forallIknow— может быть, почем знать, кто его знает).
Why (почему)? The corn (кукуруза). Maybe it was dying (возможно, она погибала). Maybe they got the idea somehow (может быть, им почему-то пришла в голову идея) that it was dying because there was too much sinning (что она погибает, потому что было слишком много прегрешений; sin — грех; tosin— грешить). Not enough sacrifice (недостаточно жертвоприношений). They would have done it in the corn, in the rows (они, наверное, совершали их в кукурузе, меж рядов: «в рядах»; wouldhaveиспользуется для выражения предположения о прошлом).
prophet ['prOfIt], poison ['pOIzn], disembowel ["dIsIm'bauql], sacrifice ['sxkrIfaIs]
Burt felt a chill creep into his flesh.
Vicky, let me tell you a story. It's about Amos Deigan, who was born Richard Deigan on 4 September 1945. He took the name Amos in 1964, fine Old Testament name, Amos, one of the minor prophets. Well, Vicky, what happened — don't laugh — is that Dick Deigan and his friends—Billy Renfrew, George Kirk, Roberta Wells, and Eddie Hollis among others—they got religion and they killed off their parents. All of them. Isn't that a scream? Shot them in their beds, knifed them in their bathtubs, poisoned their suppers, hung them, or disembowelled them, for all I know.
Why? The corn. Maybe it was dying. Maybe they got the idea somehow that it was dying because there was too much sinning. Not enough sacrifice. They would have done it in the corn, in the rows.
And somehow, Vicky (и каким-то образом/почему-то, Вики), I'm quite sure of this (я совершенно в этом уверен), somehow they decided that nineteen was as old as any of them could live (почему- то они решили, что девятнадцать лет — это столько, сколько любой из них может жить). Richard “Amos” Deigan, the hero of our little story (у Ричарда "Амоса" Дэйгана, героя нашего маленького рассказа), had his nineteenth birthday on 4 September 1964 — the date in the book (девятнадцатый день рожденья был 4 сентября 1964 — /эта/ дата в книге). I think maybe they killed him (я думаю, наверное, они убили его). Sacrificed him in the corn (принесли его в жертву в кукурузе). Isn't that a silly story (/ну/ разве не глупая история)?
But let's look at Rachel Stigman (но давай взглянем на Рэйчел Стигмен), who was Donna Stigman until 1964 (которая была Донной Стигмен до 1964). She turned nineteen on 21 June (ей исполнилось девятнадцать 21-го июня), just about a month ago (лишь около месяца назад). Moses Richardson was born on 29 July (Моисей Ричардсон родился 29 июля) — just three days from today he'll be nineteen (всего через 3 дня: «всего лишь три дня от сегодня» ему исполнится девятнадцать). Any idea what's going to happen to hole Moses on the twenty-ninth (что, ты думаешь: «/есть/ какая-нибудь идея /относительно того/, что», случиться со святым Моисеем 29-го)?
I can guess (я догадываюсь: «я могу угадать»).
Burt licked his lips (Берт облизнул губы), which felt dry (которые пересохли: «ощущались сухими»; tofeel).
hero ['hIqrqu], Moses ['mquzIz], idea [aI'dIq]
And somehow, Vicky, I'm quite sure of this, somehow they decided that nineteen was as old as any of them could live. Richard “Amos” Deigan, the hero of our little story, had his nineteenth birthday on 4 September 1964 — the date in the book. I think maybe they killed him. Sacrificed him in the corn. Isn't that a silly story?
But let's look at Rachel Stigman, who was Donna Stigman until 1964. She turned nineteen on 21 June, just about a month ago. Moses Richardson was born on 29 July — just three days from today he'll be nineteen. Any idea what's going to happen to ole Mose on the twenty-ninth?
I can guess.
Burt licked his lips, which felt dry.
One other thing, Vicky (и еще одно, Вики). Look at this (взгляни сюда). We have Job Gilman (Clayton) born on 6 September 1964 (мы знаем: «имеем», /что/Иов Джилмен (Клэйтон) родился 6 сентября 1964). No other births until 16 June 1965 (и ни одного рождения до 16 июля 1965). A gap of ten months (перерыв в 10 месяцев; gap— пролом, брешь; пробел; промежуток). Know what I think (знаешь, что я думаю)? They killed all the parents (они убили всех родителей), even the pregnant ones (даже беременных), that's what I think (вот, что я думаю). And one of them got pregnant in October of 1964 (и одна из них забеременела в октябре 1964) and gave birth to Eve (и родила Еву; birth — рождение, появление на свет). Some sixteen or seventeen-year-old girl (какая-нибудь шестнадцати- или семнадцатилетняя девушка). Eve. The first woman (первая женщина).
He thumbed back through the book feverishly (он лихорадочно пролистал книгу назад; tothumbthrough— листать книгу /особенно пользуясь большим пальцем/; fever— жар, лихорадка; нервное возбуждение) and found the Eve Tobin entry (и нашел запись о Еве Тобин). Below it (под ней): “Adam Greenlaw, b. July 11, 1965”.
They'd be just eleven now (им только недавно должно было исполнится /по/ одиннадцать), he thought and his flesh began to crawl (подумал он, и у него по телу побежали мурашки; tocrawl— ползать; бегать по телу /о мурашках/). And maybe they're out there (и возможно они здесь). Someplace (где- нибудь).
gap [gxp], pregnant ['pregnqnt], feverish ['fJvqrIS]
One other thing, Vicky. Look at this. We have Job Gilman (Clayton) born on 6 September 1964. No other births until 16 June 1965. A gap of ten months. Know what I think? They killed all the parents, even the pregnant ones, that's what I think. And one of them got pregnant in October of 1964 and gave birth to Eve. Some sixteen or seventeen-year-old girl. Eve. The first woman.
He thumbed back through the book feverishly and found the Eve Tobin entry. Below it: “Adam Greenlaw, b. July 11, 1965”.
They'd be just eleven now, he thought and his flesh began to crawl. And maybe they're out there. Someplace.
But how could such a thing be kept secret (но как такое: «такая вещь» может держаться в секрете)? How could it go on (как может такое продолжаться)?
How unless the God in question approved (как, если не с согласия этого самого Бога: «если только Бог, о котором шла речь, не одобрил /все это/»; inquestion— данный, обсуждаемый, о котором идет речь)?
“Oh Jesus (о, Иисусе),” Burt said into the silence (Берт сказал в тишину), and that was when the T-Bird's horn began to blare into the afternoon (и в тот же момент: «это было, когда» клаксон “Т-берда” начал пронзительно гудеть в послеполуденном воздухе; toblare— громко трубить, издавать громкий пронзительный звук; horn — рог; рожок; горн; гудок, сирена автомобиля; afternoon — время после полудня), one long continuous blast (один долгий непрерывный гудок; blast— сильный порыв ветра, громкая нота /на духовом инструменте/).
Burt jumped from the pulpit (Берт спрыгнул с кафедры) and ran down the centre aisle (и пробежал по центральному проходу). He threw open the outer vestibule door (он распахнул внешнюю дверь вестибюля; tothrow— бросать, отбрасывать), letting in hot sunshine, dazzling (впустив горячий, ослепительный солнечный свет; todazzle— слепить, ослеплять /ярким светом/). Vicky was bold upright behind the steering wheel (Вики сидела очень прямо: «была круто прямой» за рулем; bold— смелый; дерзкий; крутой, обрывистый; выступающий; торчащий), both hands plastered on the horn ring (прижав обе руки к кольцу клаксона; plaster— штукатурка; замазка; пластырь; toplaster— штукатурить; наклеивать; horn— рог; гудок, сирена автомобиля), her head swivelling wildly (ее голова дико/бешено вращалась в разные стороны; swivel— вертлюг, шарнирное соединение; toswivel— вращать/ся/ /на или как на шарнирах/; wild— дикий; бурный, неистовый). From all around the children were coming (со всех сторон сходились дети). Some of them were laughing gaily (некоторые из них весело смеялись). They held knives (они держали /в руках/ ножи), hatchets (топорики), pipes (трубы), rocks (камни), hammers (молотки). One girl (одна девочка), maybe eight (лет, может, восьми), with beautiful long blonde hair (с красивыми длинными светлыми волосами), held a jackhandle (сжимала рукоятку домкрата). Rural weapons (деревенское оружие; rural— сельский, деревенский). Not a gun among them (ни одного ружья/пистолета среди них). Burt felt a wild urge to scream out (Берт почувствовал дикое желание прокричать; urge— побуждение, порыв, сильное желание): WhichofyouisAdamandEve (кто из вас Адам и Ева)? Who are the mothers (кто — матери)? Who are the daughters (кто — дочери)? Fathers (отцы)? Sons (сыновья)?
Declare, if thou hast understanding (скажи, если знаешь).
approve [q'prHv], aisle [aIl], dazzle ['dxzl], urge [WG]
But how could such a thing be kept secret? How could it go on?
How unless the God in question approved?
“Oh Jesus,” Burt said into the silence, and that was when the T-Bird's horn began to blare into the afternoon, one long continuous blast.
Burt jumped from the pulpit and ran down the centre aisle. He threw open the outer vestibule door, letting in hot sunshine, dazzling. Vicky was bold upright behind the steering wheel, both hands plastered on the horn ring, her head swivelling wildly. From all around the children were coming. Some of them were laughing gaily. They held knives, hatchets, pipes, rocks, hammers. One girl, maybe eight, with beautiful long blonde hair, held a jackhandle. Rural weapons. Not a gun among them. Burt felt a wild urge to scream out: Which of you is Adam and Eve? Who are the mothers? Who are the daughters? Fathers? Sons?
Declare, if thou hast understanding.
They came from the side streets (они выходили из боковых улочек), from the town green (из городского парка; green — зеленый; луг;парк, местоотдыха), through the gate in the chain-link fence around the school playground a block further east (через ворота в сетчатой ограде, которой была обнесена школьная игровая площадка: «вокруг школьной игровой площадки», /что находилась/ через квартал к востоку; chain- link fence — оградаизтолстойпроволочнойсеткис ромбовидными отверстиями; chain link — звено цепи). Some of them glanced indifferently at Burt (некоторые из них равнодушно посматривали на Берта), standing frozen on the church steps (застывшего на ступенях церкви; to stand — стоять; to freeze — замерзать, обледеневать; застывать), and some nudged each other and pointed (а некоторые подталкивали слегка друг друга локтями и показывали /на него/ пальцем) and smiled the sweet smiles of children (и улыбались милыми детскими улыбками; sweet — сладкий; приятный, милый).
The girls were dressed in long brown wool and faded sun-bonnets (девочки были одеты в длинные коричневые шерстяные платья и выгоревшие летние шляпки; wool — шерсть; шерстяная пряжа или ткань; изделия из шерсти; to fade — вянуть, увядать; выгорать, выцветать). The boys, like Quaker parsons (мальчики, подобно квакерским пасторам), were all in black and wore round-crowned flat-brimmed hats (были все в черном и носили шляпы с круглым верхом и плоскими полями; crown — корона; верхушка, макушка). They streamed across the town square towards the car (они бежали: «струились» к машине через городскую площадь), across lawns (через лужайки/газоны), a few came across the front yard of what had been the Grace Baptist Church until 1964 (несколько прошли через передний двор того, что до 1964 года было баптисткой церковью Благодати). One or two of them almost close enough to touch (один или два из них /прошли/ почти на расстоянии вытянутой руки: «почти достаточно близко, чтобы дотронуться»).
bonnet ['bOnIt], few [fjH], lawn [lLn], touch [tAC]
They came from the side streets, from the town green, through the gate in the chain-link fence around the school playground a block further east. Some of them glanced indifferently at Burt, standing frozen on the church steps, and some nudged each other and pointed and smiled the sweet smiles of children.
The girls were dressed in long brown wool and faded sun-bonnets. The boys, like Quaker parsons, were all in black and wore round-crowned flat-brimmed hats. They streamed across the town square towards the car, across lawns, a few came across the front yard of what had been the Grace Baptist Church until 1964. One or two of them almost close enough to touch.
“The shotgun (дробовик)!” Burt yelled (закричал Берт). “Vicky, get the shotgun (Вики, возьми дробовик)!”
But she was frozen in her panic (но она застыла в панике), he could see that from the steps (он видел это со ступеней). He doubted if she could even hear him through the closed windows (он сомневался, что она хотя бы слышит его через закрытые окна).
They converged on the Thunderbird (они стекались к «тандерберду»; to converge — сходиться, сводитьсяводнуточку). The axes (топоры) and hatchets (тесаки) and chunks of pipe (куски труб) began to rise and fall (начали подниматься и падать). My God, am I seeing this (о Боже, неужели я вижу это)? He thought frozenly (он подумал в оцепенении). An arrow of chrome fell off the side of the car (хромированная стрела отвалилась от боковой стороны машины). The hood ornament went flying (затем отлетела эмблема с капота: «украшение капота»). Knives crawled spirals through the sidewalls of the tyres (ножи прошлись спиралями через боковые стенки шин; to crawl — ползать; медленно, струдомпродвигаться) and the car settled (и машина осела). The horn blared on and on (клаксон все продолжал гудеть; onandon— не останавливаясь, не переставая). The windshield and side windows — went opaque and cracked under the onslaught (лобовое и боковые стекла — стали непрозрачными и треснули под бешеной атакой)… and then the safety glass sprayed inwards and he could see again (затем безопасное/безосколочное стекло осыпалось: «брызнуло» внутрь и он снова мог видеть; spray— мелкие брызги; брызгать, распылять). Vicky was crouched back (Вики выгнулась назад; tocrouch— присесть, припасть /к земле/, сжаться), only one hand on the horn ring now (теперь лишь одна рука /была/ на кольце клаксона), the other thrown up to protect her face (другая была вскинута вверх, чтобы защитить лицо). Eager young hands reached in (нетерпеливые молодые руки протянулись внутрь; eager— страстно желающий, жаждущий; нетерпеливый), fumbling for the lock/unlock button (нащупывая запор на дверце; lock— замок; tolock— запирать; tounlock— отпирать; button— пуговица; кнопка). She beat them away wildly (она отбивала их яростно). The horn became intermittent and then stopped altogether (гудок стал прерывистым, а затем и совсем смолк).
converge [kqn'vWG], chrome [krqum], spiral ['spaIrql], opaque [qu'peIk]
“The shotgun!” Burt yelled. “Vicky, get the shotgun!”
But she was frozen in her panic, he could see that from the steps. He doubted if she could even hear him through the closed windows.
They converged on the Thunderbird. The axes and hatchets and chunks of pipe began to rise and fall. My God, am I seeing this? he thought frozenly. An arrow of chrome fell off the side of the car. The hood ornament went flying. Knives crawled spirals through the sidewalls of the tyres and the car settled. The horn blared on and on. The windshield and side windows -went opaque and cracked under the onslaught… and then the safety glass sprayed inwards and he could see again. Vicky was crouched back, only one hand on the horn ring now, the other thrown up to protect her face. Eager young hands reached in, fumbling for the lock/unlock button. She beat them away wildly. The horn became intermittent and then stopped altogether.
The beaten and dented driver's side door was hauled open (побитую и с вмятинами дверцу со стороны водителя рванули, /и она/ открылась; to dent — оставитьвыбоину, вдавливать; вминать; tohaul — тащить, тянуть). They were trying to drag her out but her hands were wrapped around the steering wheel (они пытались вытащить ее, но она крепко вцепилась руками в руль: «но ее руки были обвиты вокруг руля»). Then one of them leaned in (тогда один из них наклонился вовнутрь), knife in hand, and (с ножом в руке, и) — His paralysis broke and he plunged down the steps (его оцепенение прошло: «паралич прекратился», и он бросился вниз по ступеням;to break — ломать/ся/; прекращать/ся/; to plunge — вонзать/ся/;нырять; бросаться; ринуться), almost falling (почти падая), and ran down the flagstone walk (и побежал по мощенной дорожке), towards them (в их сторону). One of them (один из них), a boy about sixteen with long long red hair spilling out from beneath his hat (мальчик лет шестнадцати, с очень длинными: «длинными-длинными» рыжими волосами, /копной/ ниспадающими из под его шляпы; to spill out — выплескивать/ся/; рассыпать/ся/), turned towards him (повернулся к нему), almost casually (почти невзначай/небрежно), and something flicked through the air (и что-то промелькнуло в воздухе; flick — внезапныйлегкийудар, щелчок;резкое движение). Burt's left arm jerked backwards (левая рука Берта дернулась назад), and for a moment he had the absurd thought (и на секунду у него появилась абсурдная мысль) that the arm had been punched at long distance (что его руку ударили на расстоянии; to punch — нанестиударкулаком; сильнотолкнуть). Then the pain came, so sharp and sudden that the world went grey (затем появилась боль, такая острая и внезапная, что в глазах потемнело: «мир стал серым»).
He examined his arm with a stupid sort of wonder (он осмотрел свою руку с тупым удивлением: «с удивлением тупого сорта»). A buck and half Pensy jack-knife was growing out of it like a strange tumour (большой складной нож “Пенси” за полтора доллара торчал: «вырастал» из его руки, как невиданная опухоль). The sleeve of his J. C. Penney sports shirt was turning red (рукав его футболки "Джей-Си Пенни" стал: «становился» красным; shirt— рубашка; блуза; спортивная майка; turn— поворачиваться; становиться другого цвета, менять цвет). He looked at it for what seemed like for ever (он глядел на него, казалось, вечность), trying to understand how he could have grown a jack- knife (пытаясь понять, как у него мог вырасти складной нож: «как он мог вырастить складной нож») … was it possible (неужели это возможно)?
paralysis [pq'rxlIsIs], absurd [qb'sWd], wonder ['wAndq]
The beaten and dented driver's side door was hauled open. They were trying to drag her out but her hands were wrapped around the steering wheel. Then one of them leaned in, knife in hand, and — His paralysis broke and he plunged down the steps, almost falling, and ran down the flagstone walk, towards them. One of them, a boy about sixteen with long long red hair spilling out from beneath his hat, turned towards him, almost casually, and something flicked through the air. Burt's left arm jerked backwards, and for a moment he had the absurd thought that the arm had been punched at long distance. Then the pain came, so sharp and sudden that the world went grey.
He examined his arm with a stupid sort of wonder. A buck and half Pensy jack-knife was growing out of it like a strange tumour. The sleeve of his J. C. Penney sports shirt was turning red. He looked at it for what seemed like for ever, trying to understand how he could have grown a jack-knife… was it possible?
When he looked up (когда он поднял глаза), the boy with red hair was almost on top of him (парень с рыжими волосами был почти над ним). He was grinning, confident (он усмехался, уверенный в себе).
“Hey, you bastard (эй, ты ублюдок),” Burt said. His voice was creaking, shocked (его голос стал скрипучим/хриплым от потрясения: «скрипучим, шокированным»; shock— удар, толчок; шок, потрясение; toshock— производить сильное впечатление, поражать, потрясать).
“Remand your soul to God (обрати свою душу к Богу; to remand — посылать, возвращатьназад, наместо), for you will stand before His throne momentarily (потому что ты предстанешь перед Его престолом очень скоро),” the boy with the red hair said (сказал парень с рыжими волосами), and clawed for Burt's eyes (и потянулся пальцами к глазам Берта; claw— коготь; to claw — царапать, скрести; рватькогтями; хвататьилипытатьсясхватитькогтямиилипальцами).
Burt stepped back (Берт отступил назад), pulled the Pensy out of his arm (вытащил “Пенсии” из своей руки), and stuck it into the red-haired boy's throat (и вонзил его в горло рыжеволосого подростка; to stick). The gush of blood was immediate, gigantic (тут же хлынула гигантская струя крови: «струя крови была немедленная, гигантская»; gush— сильный, стремительный поток, сильная струя). Burt was splashed with it (Берта всего забрызгало: «Берт был забрызган ею»). The red-haired boy began to gobble and walk in a large circle (рыжеволосый парень начал издавать булькающие звуки: «кулдыкать /как индюк/» и пошел по кругу). He clawed at the knife (он хватался за нож), trying to pull it free (пытаясь его вытащить), and was unable (и не мог: «был неспособен/не в состоянии»). Burt watched him (Берт наблюдал за ним), jaw hanging agape (с отвисшей челюстью; agape— широко открытый, разинутый /особенно рот/). None of this was happening (ничего такого не происходит /на самом деле/). It was a dream (это сон). The red-haired boy gobbled and walked (рыжеволосый мальчик /все/ булькал и шагал). Now his sound was the only one in the hot early afternoon (теперь этот: «его» звук был единственным звуком среди жаркого полдня: «раннегопослеполуденного времени»). The others watched, stunned (остальные наблюдали, пораженные; tostun— оглушить ударом; потрясти, ошеломить).
creak ['krJk], gush [gAS], gigantic [GaI'gxntIk]
When he looked up, the boy with red hair was almost on top of him. He was grinning, confident.
“Hey, you bastard,” Burt said. His voice was creaking, shocked.
“Remand your soul to God, for you will stand before His throne momentarily,” the boy with the red hair said, and clawed for Burt's eyes.
Burt stepped back, pulled the Pensy out of his arm, and stuck it into the red-haired boy's throat. The gush of blood was immediate, gigantic. Burt was splashed with it. The red-haired boy began to gobble and walk in a large circle. He clawed at the knife, trying to pull it free, and was unable. Burt watched him, jaw hanging agape. None of this was happening. It was a dream. The red-haired boy gobbled and walked. Now his sound was the only one in the hot early afternoon. The others watched, stunned.
This part of it wasn't in the script, Burt thought numbly (этого: «этой части этого» не было в сценарии/плане, с трудом: «оцепенело» соображал Берт; numb — немой, онемелый, оцепенелый). Vicky and I, we were in the script (Вики и я — мы были в сценарии). And the boy in the corn, who was trying to run away (и мальчик в кукурузе, который пытался убежать). But not one of their own (но никто из них: «но не кто-то из их самих»). He stared at them savagely (он уставился на них свирепо; savagely— подобно дикарю; жестоко, свирепо), wanting to scream (желая прокричать): How do you like it (как вам это нравиться)?
The red-haired boy gave one last weak gobble, and sank to his knees (рыжеволосый издал последний слабый бульк и упал на колени; tosink— тонуть, погружаться; опускаться, падать). He stared up at Burt for a moment (он смотрел в упор на Берта с секунду), and then his hands dropped away from the shaft of the knife (и затем его руки соскользнули: «упали» с рукояти ножа), and he fell forward (и он упал ничком: «вперед»).
A soft sighing sound from the children gathered around the Thunderbird (тихий вздох: «тихий звук вздоха» /донесся/ от детей, собравшихся вокруг «тандерберда»). They stared at Burt (они смотрели на Берта не отрываясь). Burt stared back at them, fascinated (Берт смотрел не мигая на них, /как/ загипнотизированный; tofascinate— зачаровывать, завораживать; гипнотизировать взглядом)… and that was when he noticed that Vicky was gone (и тут он заметил, что Вики исчезла).
“Where is she (где она)?” he asked (спросил он). “Where did you take her (куда вы ее отвели/дели; totake— брать, взять; доставлять; вести, провожать)?”
One of the boys raised a blood-streaked hunting knife towards his throat (один из мальчиков поднял запачканный кровью: «измазанный полосками крови» охотничий нож к своему горлу; streak— полоска, жилка, прожилка; tostreak— проводить полосы) and made a sawing motion there (и сделал там пилящее движение). He grinned (он усмехнулся). That was the only answer (это был единственный ответ).
sigh [saI], numbly ['nAmlI], savage ['sxvIG], streak [strJk]
This part of it wasn't in the script, Burt thought numbly. Vicky and I, we were in the script. And the boy in the corn, who was trying to run away. But not one of their own. He stared at them savagely, wanting to scream: How do you like it?
The red-haired boy gave one last weak gobble, and sank to his knees. He stared up at Burt for a moment, and then his hands dropped away from the shaft of the knife, and he fell forward.
A soft sighing sound from the children gathered around the Thunderbird. They stared at Burt. Burt stared back at them, fascinated… and that was when he noticed that Vicky was gone.
“Where is she?” he asked. “Where did you take her?”
One of the boys raised a blood-streaked hunting knife towards his throat and made a sawing motion there. He grinned. That was the only answer.
From somewhere in back (откуда-то сзади), an older boy's voice, soft (голос подростка постарше, спокойный/негромкий; soft — мягкий; спокойный; тихий): “Get him (хватайте его).”
The boys began to walk towards him (мальчики начали двигаться/идти в его сторону). Burt backed up (Берт попятился). They began to walk faster (они пошли быстрее). Burt backed up faster (Берт отступал быстрее). The shotgun, the god-damned shotgun (дробовик, проклятый дробовик; god-damned= damned — осужденный, проклятый)! Out of reach (вне досягаемости). The sun cut their shadows darkly on the green church lawn (солнце четко очерчивало: «вырезало» их черные тени на зеленой лужайке у церкви; dark — темный, /почти/черный; darkly — в виде темного пятна)… and then he was on the sidewalk (и вот он оказался на тротуаре). He turned and ran (он развернулся и побежал).
“Kill him (убейте его)!” someone roared (проорал кто-то), and they came after him (и они погнались за ним; tocomeaftersmb. — следоватьзакем. л.; преследовать, гнаться).
He ran, but not quite blindly (он бежал, но не совсем вслепую/неосмысленно). He skirted the Municipal Building (муниципальное здание он оставил в стороне; skirt— юбка; край, граница /чего-либо/; toskirt— идти вдоль края, огибать; обходить стороной) — no help there (там помощи не будет), they would corner him like a rat (они загнали бы его в угол, как крысу; corner— угол; tocorner— загнать в угол) — and ran on up Main Street (и помчался дальше по Главной улице), which opened out and became the highway again two blocks further up (которая через два квартала: «двумя кварталами дальше» расширилась и снова превратилась в шоссе; toopenout— раскрывать/ся/; расширяться, вести в более просторное помещение или место). He and Vicky would have been on that road now and away, if he had only listened (он и Вики были бы на этой дороге сейчас = ехали бы сейчас по этой дороге и /были бы/ далеко /отсюда/, если бы он только послушал /ее/).
skirt [skWt], damn [dxm], corner ['kLnq]
From somewhere in back, an older boy's voice, soft: “Get him.”
The boys began to walk towards him. Burt backed up. They began to walk faster. Burt backed up faster. The shotgun, the god-damned shotgun! Out of reach. The sun cut their shadows darkly on the green church lawn… and then he was on the sidewalk. He turned and ran.
“Kill him!” someone roared, and they came after him.
He ran, but not quite blindly. He skirted the Municipal Building—no help there, they would corner him like a rat -and ran on up Main Street, which opened out and became the highway again two blocks further up. He and Vicky would have been on that road now and away, if he had only listened.
His loafers slapped against the sidewalk (его мокасины шлепали по тротуару; loafer— бродяга; /мн.ч./ легкиекожаныетуфлитипамокасин). Ahead of him he could see a few more business buildings (впереди он увидел еще несколько деловых/коммерческих зданий), including the Gatlin Ice Cream Shoppe (включая "Кафе-мороженое Гатлин"; shoppe— /устар., = shop/ мастерская; ателье; лавка, магазин; закусочная/сейчасупотребляетсявназванияхмагазинов, кафеит. п./) and — sure enough — the Bijou Theatre (и, конечно же, /кино/театр "Бижу"). The dust-clotted marquee letters read (густо покрытые пылью большие буквы анонса гласили; clot— комок, сгусток; toclot— образовывать комки, сгустки; загрязнять; marquee— шатер; маркиза; навес /особенно над входом в отель, театр/; большая вывеска, составленная из отдельных букв надпись над входом, рекламирующая фильм, развлекательное мероприятие и т. п.) NOW HOWING L MITED EN AGEMEN ELI A TH TAYLOR CLEOPA RA (сейчас: ограниченный показ — Элизабет Тейлор в роли Клеопатры; без пропущенных букв: NOWSHOWINGLIMITEDENGAGEMENTELIZABETHTAYLORCLEOPATRA). Beyond the next cross street was a gas station (за следующим перекрестком: «поперечной улицей» была заправка) that marked the edge of town (которая отмечала край города). And beyond that the corn (а за ней кукуруза), closing back in to the sides of the road (снова подступающая к обеим сторонам дороги; to close in — приближаться, наступать). A green tide of corn (зеленое море кукурузы; tide— морской прилив и отлив; воды океана).
Burt ran (Берт бежал). He was already out of breath (он уже тяжело дышал; breath — дыхание) and the knife wound in his upper arm was beginning to hurt (и ножевая рана в плече начинала болеть). And he was leaving a trail of blood (и он оставлял следы крови). As he ran he yanked his handkerchief from his back pocket and stuck it inside his shirt (пока он бежал = набегу он выдернул платок из его заднего кармана и засунул его под футболку: «внутрь рубашки/футболки»).
His loafers slapped against the sidewalk. Ahead of him he could see a few more business buildings, including the Gatlin Ice Cream Shoppe and — sure enough — the Bijou Theatre. The dust-clotted marquee letters read NOW HOWING L MITED EN AGEMEN ELI A TH TAYLOR CLEOPA RA. Beyond the next cross street was a gas station that marked the edge of town. And beyond that the corn, closing back in to the sides of the road. A green tide of corn.
Burt ran. He was already out of breath and the knife wound in his upper arm was beginning to hurt. And he was leaving a trail of blood. As he ran he yanked his handkerchief from his back pocket and stuck it inside his shirt.
He ran (он бежал). His loafers pounded the cracked cement of the sidewalk (его мокасины тяжело стучали по потрескавшемуся цементу тротуара), his breath rasped in his throat with more and more heat (выдыхаемый воздух с хрипом вырывался из горла, становясь горячее с каждым разом: «дыхание скребло/хрипело в горле со все большим жаром»; to rasp — скрести; издавать резкий, скрежещущий звук; хрипеть). His arm began to throb in earnest (его рука начала сильно: «серьезно» пульсировать /болью/; tothrob— сильно биться, стучать; пульсировать). Some mordant part of his brain (какая-то язвительная часть его сознания: «мозга») tried to ask if he thought he could run all the way to the next town (пыталась спросить, думает ли он, что сможет пробежать весь путь до следующего города), if he could run twenty miles of two-lane blacktop (сможет ли он пробежать двадцать миль по двухрядной асфальтированной дороге; blacktop— щебеночно-асфальтовое покрытие).
He ran. Behind him he could hear them (позади себя он слышал, как они), fifteen years younger and faster than he was, gaining (моложе и быстрее его на пятнадцать лет, сокращали расстояние; to gain— извлекать пользу, выгоду; выигрывать; догонять). Their feet slapped on the pavement (их ноги шлепали по мостовой; topave— замащивать, мостить; pavement— мостовая; дорожное покрытие; /преимущ. брит./ тротуар). They whooped and shouted back and forth to each other (они улюлюкали и перекрикивались между собой: «кричали туда и обратно друг другу»). They're having more fun than a five-alarm fire (они веселятся больше, чем при самом большом пожаре; five-alarmfire— пожар пятой степени /из семи/; alarm— тревога, сигнал тревоги), Burt thought disjointedly (сбивчиво/бессвязно подумал Берт; joint— сустав; стык, соединение; tojoint— соединять). They'll talk about it for years (они будут говорить об этом еще много лет: «в течении лет»).
throb [TrOb], mordant ['mLdqnt], whoop [hHp]
He ran. His loafers pounded the cracked cement of the sidewalk, his breath rasped in his throat with more and more heat. His arm began to throb in earnest. Some mordant part of his brain tried to ask if he thought he could run all the way to the next town, if he could run twenty miles of two-lane blacktop.
He ran. Behind him he could hear them, fifteen years younger and faster than he was, gaining. Their feet slapped on the pavement. They whooped and shouted back and forth to each other. They're having more fun than a five-alarm fire, Burt thought disjointedly. They'll talk about it for years.
Burt ran (Берт бежал).
He ran past the gas station marking the edge of town (он пробежал мимо бензозаправки, отмечающей границу города). His breath gasped and roared in his chest (он задыхался и в груди у него хрипело: «его дыхание было тяжелым/судорожным и хрипело в груди»; togasp— дышать с трудом, задыхаться; ловить воздух; toroar— реветь, рычать; гудеть /о ветре/; храпеть /о лошади/). The sidewalk ran out under his feet (тротуар под его ногами кончился; torunout— выбегать; вытекать; кончаться). And now there was only one thing to do (и теперь оставалось только одно: «была только одна вещь, /какую можно было/ сделать»), only one chance to beat them and escape with his life (только один шанс победить их и уйти живым: «убежать вместе со своей жизнью»). The houses were gone (дома исчезли), the town was gone (город закончился). The corn had surged in a soft green wave back to the edges of the road (кукуруза накатила мягкой зеленой волной обратно к кромке дороги; to surge —вздыматься; подниматьсяиопускаться/оволнах/; /на/хлынуть). The green, swordlike leaves rustled softly (зеленые саблеобразные листья тихо шуршали; sword — меч; шпага; сабля ит. п.). It would be deep in there (там будет глубоко), deep and cool (глубоко и прохладно), shady in the rows of man-high corn (в тенистых рядах кукурузы высотой в человеческий рост; shady — тенистый, затененный; shade — тень).
He ran past a sign that said (он пробежал знак с надписью): YOU ARE NOW LEAVING GATLIN (вы сейчас покидаете Гатлин), NICEST LITTLE TOWN IN NEBRASKA (милейший городок в Небраске) — OR ANYWHERE ELSE (или где бы то ни было еще)! DROP IN ANYTIME (приезжайте еще: «заезжаете в любое время»)!
I'll be sure to do that (непременно так и сделаю), Burt thought dimly (подумал Берт мрачно).
swordlike ['sLdlaIk], leaves [lJvz], rustle [rAs(q)l]
Burt ran.
He ran past the gas station marking the edge of town. His breath gasped and roared in his chest. The sidewalk ran out under his feet. And now there was only one thing to do, only one chance to beat them and escape with his life. The houses were gone, the town was gone. The corn had surged in a soft green wave back to the edges of the road. The green, swordlike leaves rustled softly. It would be deep in there, deep and cool, shady in the rows of man-high corn.
He ran past a sign that said: YOU ARE NOW LEAVING GATLIN, NICEST LITTLE TOWN IN NEBRASKA — OR ANYWHERE ELSE! DROP IN ANYTIME!
I'll be sure to do that, Burt thought dimly.
He ran past the sign like a sprinter closing on the tape (он пробежал этот знак, как спринтер, приближающийся к финишу: «к /финишной/ ленте»; to be closing on… — приближаться, сокращатьрасстояние) and then swerved left (затем свернул налево), crossing the road (перебегая дорогу), and kicked his loafers away (и сбросил с себя мокасины; to kick — пинать; /away/ отшвырнуть/ногой/). Then he was in the corn (затем он оказался в кукурузе) and it closed behind him and over him like the waves of a green sea (и она сомкнулась за ним и над ним, как волны зеленого моря), taking him in (принимая его в себя). Hiding him (скрывая его). He felt a sudden and wholly unexpected relief sweep him (он почувствовал, как внезапное и совершенно неожиданное облегчение охватило его; to sweep — мести;сметать; увлекать; охватывать/очувствах/), and at the same moment he got his second wind (и в тот самый момент у него открылось второе дыхание; wind — ветер, воздушныйпоток; дыхание, вздох). His lungs, which had been shallowing up (его легкие, которые становились все меньше: «становились неглубокими»; shallow — мелкий, неглубокий), seemed to unlock and give him more breath (казалось, раскрылись: «отомкнулись» и позволили ему сделать глубокий вдох: «дали ему больше воздуха»; breath — дыхание; вдыхаемый иливыдыхаемый воздух).
He ran straight down the first row he had entered (он бежал прямо вдоль первого ряда, в который он вошел), head ducked (голова пригнута = пригнув голову; duck — утка; to duck —нырять; наклонять/головуилитело/), his broad shoulders swiping the leaves and making them tremble (его широкие плечи сильно били по листьям, заставляя их колыхаться; to tremble — дрожать; колыхаться). Twenty yards in he turned right (пробежав двадцать ярдов вглубь, он свернул направо), parallel to the road again (снова параллельно дороге), and ran on (и продолжал бежать), keeping low so they wouldn't see his dark head of hair bobbing amid the yellow corn tassels (держась пониже, чтобы они не увидели его головы с темными волосами, мелькающей: «подскакивающий» среди желтых кукурузных султанов; to bob — двигаться вверх-вниз; подпрыгивать, подскакивать; tassel — кисточка/какукрашение/; метелка, султан/узлаков/). He doubled back towards the road for a few moments (несколько секунд он пробежал обратно в сторону дороги; to double back — отгибать, загибать; резкоповернуть/запутываяслед, особенновобратномнаправлении/), crossed more rows (пересек еще несколько: «больше» рядов), and then put his back to the road (а затем развернулся спиной к дороге) and hopped randomly from row to row (и поскакал беспорядочно/наугад из ряда в ряд), always delving deeper and deeper into the corn (все глубже и глубже уходя в кукурузу; to delve — копать, рыть; углубляться).
swerve [swWv], parallel ['pxrqlel], swipe [swaIp]
He ran past the sign like a sprinter closing on the tape and then swerved left, crossing the road, and kicked his loafers away. Then he was in the corn and it closed behind him and over him like the waves of a green sea, taking him in. Hiding him. He felt a sudden and wholly unexpected relief sweep him, and at the same moment he got his second wind. His lungs, which had been shallowing up, seemed to unlock and give him more breath.
He ran straight down the first row he had entered, head ducked, his broad shoulders swiping the leaves and making them tremble. Twenty yards in” he turned right, parallel to the road again, and ran on, keeping low so they wouldn't see his dark head of hair bobbing amid the yellow corn tassels. He doubled back towards the road for a few moments, crossed more rows, and then put his back to the road and hopped randomly from row to row, always delving deeper and deeper into the corn.
At last, he collapsed on to his knees and put his forehead against the ground (наконец, он свалился на колени и приложил лоб к земле). He could only hear his own taxed breathing (он слышал только свое изнуренное дыхание; to tax — таксировать, определять размер /штрафа, издержек/; облагать налогом; чрезмерно напрягать, утомлять), and the thought that played over and over in his mind was (и в голове без остановки крутилась мысль: «и мысль, что проигрывалась снова и снова в его разуме/мышлении, была /следующая/»): Thank God I gave up smoking (слава Богу/какое счастье, что я бросил курить), thank God I gave up smoking, thank God — Then he could hear them (потом он услышал их), yelling back and forth to each other (перекрикивающихся между собой; to yell — пронзительнокричать; вопить), in some cases bumping into each other (иногда: «в некоторых случаях» натыкающихся друг на друга; bump—глухойтяжелыйудар; столкновение/обычносильное/) ("Hey, this is my row (эй, это мой ряд)!"), and the sound heartened him (и эти звуки ободрили его; heart — сердце; мужество, отвага, смелость; to hearten — воодушевлять, вдохновлять; ободрять). They were well away to his left (они были довольно далеко слева от него) and they sounded very poorly organized (и судя во доносившимся фразам, были плохо организованы: «они звучали очень плохо организованными»).
He took his handkerchief out of his shirt (он достал свой платок из под футболки), folded it (свернул его), and stuck it back in after looking at the wound (и засунул обратно, после того как осмотрел рану). The bleeding seemed to have stopped (кровотечение, казалось, остановилось) in spite of the workout he had given it (несмотря на трепку, что он задал ей).
He rested a moment longer (он отдохнул еще немного), and was suddenly aware that he felt good (и неожиданно осознал, что чувствует себя хорошо), physically better than he had in years excepting the throb of his arm (физически лучше, чем уже многие годы, если не считать: «исключая»пульсирующую боль в руке). He felt well exercised (он чувствовал себя хорошо натренированным), and suddenly grappling with a clearcut (no matter how insane) problem (и неожиданно решающим = и наконец-то ему приходилось решать четкую и ясную (неважно, насколько сумасшедшую) проблему; to grapplewith… — бороться; схватиться с кем-либо; пытаться преодолеть или разрешить что-либо; clear/-/cut — ясно очерченный; четкий, определенный; рельефный) after two years of trying to cope with the incubotic gremlins that were sucking his marriage dry (после двух лет попыток справиться с неуловимыми демонами, которые высасывали все соки из их совместной жизни: «высасывали их брак досуха»; incubotic— прилагательное от incubus: инкуб /дьявол в образе мужчины, нападающий на женщин во сне/; гнет, бремя /забот, проблем/; кошмар; gremlin— гремлин, злой гном /ответственный за труднообъяснимые поломки электронной аппаратуры/; таинственная враждебная сила).
hearten [hRtn], yell [jel] , physically ['fIzIkqlI]
At last, he collapsed on to his knees and put his forehead against the ground. He could only hear his own taxed breathing, and the thought that played over and over in his mind was: Thank God I gave up smoking, thank God I gave up smoking, thank God — Then he could hear them, yelling back and forth to each other, in some cases bumping into each other ('Hey, this is my row!'), and the sound heartened him. They were well away to his left and they sounded very poorly organized.
He took his handkerchief out of his shirt, folded it, and stuck it back in after looking at the wound. The bleeding seemed to have stopped in spite of the workout he had given it.
He rested a moment longer, and was suddenly aware that he felt good, physically better than he had in years excepting the throb of his arm. He felt well exercised, and suddenly grappling with a clearcut (no matter how insane) problem after two years of trying to cope with the incubotic gremlins that were sucking his marriage dry.
It wasn't right that he should feel this way, he told himself (это не правильно, что он себя так чувствует, сказал он себе). He was in deadly peril of his life (его жизнь была в смертельной опасности: «он был в смертельной опасности /для/ жизни»), and his wife had been carried off (а его жену унесли). She might be dead now (возможно, она сейчас мертва). He tried to summon up Vicky's face (он попытался вызвать в памяти лицо Вики; tosummon up — /официально/ вызвать, позвать; вызывать, воскрешать в памяти) and dispel some of the odd good feeling by doing so (и несколько рассеять таким образом: «сделав так» это странное, хорошее чувство), but her face wouldn't come (но ее лицо никак не вспоминалось: «не желало появляться»). What came was the red-haired boy with the knife in his throat (что вспомнилось, так это рыжеволосый парень с ножом в горле).
He became aware of the corn fragrance in his nose now, all around him (теперь он осознал/почувствовал запах кукурузы в носу, /исходящий/ отовсюду вокруг него). The wind through the tops of the plants made a sound like voices (ветер, /пролетавший/ по верхушкам растений, издавал звук, похожий на голоса). Soothing (успокаивающий; to soothe — успокаивать, утешать; умиротворять; унимать). Whatever had been done in the name of this corn (что бы ни было сделано во имя кукурузы), it was now his protector (сейчас она была его защитницей).
But they were getting closer (но они подбирались ближе).
peril ['perIl], summon ['sAmqn], odd [Od]
It wasn't right that he should feel this way, he told himself. He was in deadly peril of his life, and his wife had been carried off. She might be dead now. He tried to summon up Vicky's face and dispel some of the odd good feeling by doing so, but her face wouldn't come. What came was the red-haired boy with the knife in his throat.
He became aware of the corn fragrance in his nose now, all around him. The wind through the tops of the plants made a sound like voices. Soothing. Whatever had been done in the name of this corn, it was now his protector.
But they were getting closer.
Running hunched over (сгорбившись/согнувшись), he hurried up the row he was in (он бросился: «поспешил» вдоль ряда, в котором был), crossed over (перескочил /на соседний/), doubled back (вернулся обратно), and crossed over more rows (и пересек еще несколько рядов). He tried to keep the voices always on his left (он старался, чтобы голоса всегда оставались слева от него: «держать/сохранять голоса всегда слева от себя»), but as the afternoon progressed (но по мере того, как день близился к вечеру: «послеполуденное время двигалось вперед»), that became harder to do (делать это становилось /все/ труднее). The voices had grown faint (голоса стали еле различимыми; togrow— произрастать, расти; делаться, становиться; faint— слабый; вялый; тусклый), and often the rustling sound of the corn obscured them altogether (и часто шелестящий звук кукурузы перекрывал их совершенно; to obscure— затемнять; загораживать; затмевать, превосходить). He would run, listen, run again (он бежал, прислушивался, снова бежал). The earth was hard-packed (земля была очень твердой; hard— жесткий, твердый; тугой; packed— упакованный; слежавшийся, уплотненный, слежавшийся), and his stockinged feet left little or no trace (и его ноги в носках почти не оставляли следов: «его одетые в носки ноги оставляли мало или никаких следов»; stocking — чулок; носок).
When he stopped much later the sun was hanging over the fields to his right (когда, /уже/ значительно позже, он остановился, солнце висело над полями справа от него), red and inflamed (красное и пылающее/воспаленное; toinflame— зажигать, поджигать; вызывать воспаление; воспаляться; flame— пламя), and when he looked at his watch he saw that it was quarter past seven (и когда он посмотрел на свои часы, он увидел, что было уже четверть восьмого: «четверть после семи»). The sun had stained the corntops a reddish gold (солнце окрасило верхушки кукурузы в красновато-золотистый цвет: «красноватое золото»; tostain— пропитывать краской, окрашивать), but here the shadows were dark and deep (но здесь /внизу/ тени были темны и глубоки/густы; deep— глубокий; насыщенный, темный, густой /о краске, цвете/). He cocked his head, listening (он поднял/высунул голову, прислушиваясь). With the coming of sunset the wind had died entirely (с наступлением заката ветер совсем утих: «умер») and the corn stood still (и кукуруза стояла неподвижно/тихо), exhaling its aroma of growth into the warm air (наполняя теплый воздух ароматом созревающих початков: «источая свой аромат роста = созревания в теплый воздух»). If they were still in the corn they were either far away or just hunkered down and listening (если они были все еще в кукурузе, они либо были далеко, либо сидели на корточках и слушали; either… or… — или… или…). But Burt didn't think a bunch of kids, even crazy ones, could be quiet for that long (но Берт не думал, что кучка детей, даже /таких/ сумасшедших, могла бы сидеть: «быть» тихо так долго). He suspected they had done the most kidlike thing (он подозревал, что они поступили очень по-детски: «сделали самую детско-похожую вещь»), regardless of the consequences for them (не считаясь ни с какими /возможными/ последствия для них; regard— внимание, забота); they had given up and gone home (они просто бросили /искать/ и ушли домой; togiveup— отказаться /от чего-либо/; сдаться, отказаться от дальнейших попыток).
hunch [hAnC], obscure [qb'skjuq], consequences ['kOnsIkwqnsIz]
Running hunched over, he hurried up the row he was in, crossed over, doubled back, and crossed over more rows. He tried to keep the voices always on his left, but as the afternoon progressed, that became harder to do. The voices had grown faint, and often the rustling sound of the corn obscured them altogether. He would run, listen, run again. The earth was hard-packed, and his stockinged feet left little or no trace.
When he stopped much later the sun was hanging over the fields to his right, red and inflamed, and when he looked at his watch he saw that it was quarter past seven. The sun had stained the corntops a reddish gold, but here the shadows were dark and deep. He cocked his head, listening. With the coming of sunset the wind had died entirely and the corn stood still, exhaling its aroma of growth into the warm air. If they were still in the corn they were either far away or just hunkered down and listening. But Burt didn't think a bunch of kids, even crazy ones, could be quiet for that long. He suspected they had done the most kidlike thing, regardless of the consequences for them; they ha ad given up and gone home.
He turned towards the setting sun (он повернулся в сторону заходящего солнца), which had sunk between the raftered clouds on the horizon (которое утонуло меж полосатых: «похожих на потолочные балки» облаков на горизонте; rafter — стропило; балка; raftered — c /видимыми/ стропилами, балками/опотолке, крыше/), and began to walk (и пошел: «и начал идти»). If he cut on a diagonal through the rows (если он срежет по диагонали, через ряды), always keeping the setting sun ahead of him (всегда равняясь на заходящее солнце: «всегда держась заходящего солнца впереди него»), he would be bound to strike Route 17 sooner or later (рано или поздно он должен будет выйти на шоссе 17; to bind — связывать; обязывать, обрекать).
The ache in his arm had settled into a dull throb that was nearly pleasant (боль в его руке поутихла до тупого подергивания, которое было почти приятно), and the good feeling was still with him (и хорошее чувство было все еще с ним). He decided that as long as he was here (он решил, что пока: «так долго, как»он находится здесь), he would let the good feeling exist in him without guilt (он позволит этому хорошему чувству существовать в нем без чувства вины). The guilt would return when he had to face the authorities (чувство вины вернется, когда ему придется встретиться с/предстать перед властями) and account for what had happened in Gatlin (и сообщить обо всем, что произошло в Гатлине; account — счет; сводка; отчет; описание, рассказ; to account for smth. — объяснять что-либо; отчитыватьсявчем- либо, зачто-либо). But that could wait (но это может подождать).
He pressed through the corn (он пробирался через кукурузу; topress— нажимать; надавливать; протискиваться), thinking he had never felt so keenly aware (думая о том, что он никогда еще его мысли не были такими ясными, а чувства острыми: «не чувствовал себя так остро чувствующим/воспринимающим»; aware — /о/сознающий; понимающий; чутко воспринимающий). Fifteen minutes later the sun was only a hemisphere poking over the horizon and he stopped again (пятнадцатью минутами позже солнце было лишь полукругом, выступающим над горизонтом, и он остановился снова; hemisphere — полусфера, полушарие), his new awareness clicking into a pattern he didn't like (его новое обостренное восприятие внезапно приобрело оттенок, который ему не понравился: «прещелкнуло в конфигурацию, которая…»; pattern— образец; шаблон; рисунок, узор; структура, форма; конфигурация, характер). It was vaguely… well, vaguely frightening (он был смутно… ну, что ли, смутно пугающим).
diagonal [daI'xgqnl], hemisphere ['hemIsfIq], vague [veIg]
He turned towards the setting sun, which had sunk between the raftered clouds on the horizon, and began to walk. If he cut on a diagonal through the rows, always keeping the setting sun ahead of him, he would be bound to strike Route 17 sooner or later.
The ache in his arm had settled into a dull throb that was nearly pleasant, and the good feeling was still with him. He decided that as long as he was here, he would let the good feeling exist in him without guilt. The guilt would return when he had to face the authorities and account for what had happened in Gatlin. But that could wait.
He pressed through the corn, thinking he had never felt so keenly aware. Fifteen minutes later the sun was only a hemisphere poking over the horizon and he stopped again, his new awareness clicking into a pattern he didn't like. It was vaguely… well, vaguely frightening.
He cocked his head (он поднял свою голову; cock— петух; tocock— /лихо или настороженно/ поднимать или склонять набок /голову/). The corn was rustling (кукуруза шелестела).
Burt had been aware of that for some time (Берт осознавал это уже в течение некоторого времени), but he had just put it together with something else (но он только что сопоставил это с чем-то еще). The wind was still (ветра не было: «ветер был неподвижен»). How could that be (как же такое может быть)?
He looked around warily (он с тревогой огляделся; wary— настороженный; подозрительный), half expecting to see the smiling boys in their Quaker coats creeping out of the corn (почти: «наполовину» ожидая увидеть улыбающихся мальчиков в своих квакерских пиджаках, выползающих из кукурузы), their knives clutched in their hands (сжимая в руках ножи: «их ножи сжаты в их руках»). Nothing of the sort (ничего подобного). There was still that rustling noise (все тот же шелестящий звук). Off to the left (в отдалении слева; off— указывает на отдаление, удаление от чего- либо).
He began to walk in that direction (он пошел в ту сторону), not having to bull through the corn any more (больше ему не приходилось ломиться через кукурузу; bull— бык; tobull— двигаться напролом). The row was taking him in the direction he wanted to go, naturally (ряд сам: «естественно» вел его в направлении, в котором он хотел идти). The row ended up ahead (впереди ряд заканчивался). Ended (заканчивался)? No, emptied out into some sort of clearing (нет, был опустошен, образуя прогалину; empty— пустой; to empty /out/ — опустошать; пустеть;to clear— чистить, расчищать). The rustling was there (шелест исходил оттуда: «был там»).
wary ['wFqrI], clutch [klAC], natural ['nxCrql]
He cocked his head. The corn was rustling.
Burt had been aware of that for some time, but he had just put it together with something else. The wind was still. How could that be?
He looked around warily, half expecting to see the smiling boys in their Quaker coats creeping out of the corn, their knives clutched in their hands. Nothing of the sort. There was still that rustling noise. Off to the left.
He began to walk in that direction, not having to bull through the corn any more. The row was taking him in the direction he wanted to go, naturally. The row ended up ahead. Ended? No, emptied out into some sort of clearing. The rustling was there.
He stopped, suddenly afraid (он остановился, неожиданно испугавшись).
The scent of the corn was strong enough to be cloying (запах кукурузы был достаточно сильным, чтобы стать противным; tocloy— пресыщать; вызывать отвращение от избытка чего-либо изначально приятного). The rows held on to the sun's heat (ряды /кукурузы/ удерживали: «держались за» солнечное тепло) and he became aware that he was plastered with sweat and chaff and thin spider strands of cornsilk (и он ощутил, что он /весь/ покрыт потом и /облеплен/ соломинками и тонкими паутинками кукурузного шелка; chaff — мякина; чешуя /колосковая или цветковая у злаков/; spider— паук; strand— прядь /каната, троса/; нитка; волосок). The bugs ought to be crawling all over him… but they weren't (по всему телу: «везде на нем» должны были бы ползать насекомые … но их не было: «но они не /ползали/»).
He stood still (он стоял неподвижно), staring towards that place where the corn opened out on to what looked like a large circle of bare earth (глядя неотрывно в направлении места, где кукуруза открывалась тому, что выглядело, как большой круг голой земли).
There were no midges or mosquitoes in here (здесь не было ни комаров, ни москитов; midge— комар-дергун, звонец; мелкое двукрылое насекомое; mosquito— комар; москит), no black-flies or chiggers (ни мошек, ни клещей/чиггеров) — what he and Vicky had called “drive-in bugs” when they had been courting (того, что они с Вики называли «доставучими насекомыми»: «вползающими/впивающимися насекомыми»; todrivein— въехать; вгонять, всаживать), he thought with sudden and unexpectedly sad nostalgia (подумал он вдруг с внезапной и неожиданно грустной ностальгией). And he hadn't seen a single crow (и он не видел ни одной вороны). How was that for weird (как же это странно; weird— сверхъестественный, таинственный, жуткий; странный, непонятный), a corn patch with no crows (кукурузное поле без ворон; patch— клочок; лоскут; участок земли)?
mosquito [mqs'kJtqu], nostalgia [nOst'xlGIq], weird [wIed]
He stopped, suddenly afraid.
The scent of the corn was strong enough to be cloying. The rows held on to the sun's heat and he became aware that he was plastered with sweat and chaff and thin spider strands of cornsilk. The bugs ought to be crawling all over him… but they weren't.
He stood still, staring towards that place where the corn opened out on to what looked like a large circle of bare earth.
There were no midges or mosquitoes in here, no black-flies or chiggers — what he and Vicky had called “drive-in bugs” when they had been courting, he thought with sudden and unexpectedly sad nostalgia. And he hadn't seen a single crow. How was that for weird, a corn patch with no crows?
In the last of the daylight he swept his eyes closely over the row of corn to his left (в последних отсветах заката: «остатках дневного света» он внимательно рассмотрел ряд кукурузы слева от него; to sweep — мести, подметать; окидывать взглядом, осматривать; closely — близко; вплотную; внимательно, тщательно). And saw that every leaf and stalk was perfect (и он увидел, что каждый листик и стебелек были безупречны), which was just not possible (что просто невозможно). No yellow blight (не было желтых пятен на листьях; yellowblight— мозаичная болезнь растений; пятнистость листьев; blight — заболевание растений, характеризующееся завяданием, гниением или прекращением роста). No tattered leaves (нет ободранных листьев), no caterpillar eggs (нет яиц гусениц), no burrows (нет червоточин; burrow — нора; червоточина), no — His eyes widened (его глаза расширились).
My God, there aren't any weeds (Боже мой, там не было никаких сорняков)!
Not a single one (ни одного единственного). Every foot and a half the corn plants rose from the earth (/через/ каждые фут с половиной из земли поднимались/росли стебли: «растения» кукурузы). There was no witchgrass (не было пырея; witchgrass— пырей ползучий; просо волосовидное /досл. “ведьмина трава”/), jimson (дурмана), pikeweed (ядовитой колючки; pike— копье, пика; колючка; weed— сорняк; pikeweed— народное название лобелии надутой и фитолакки), whore's hair (ведьминого волоса /букв. “волосы блудницы”/;whore’shair— малоизвестное название, возможно имеется в виду horsehairlichen, “witch’shair”: алектория, ведьмин волос), or poke salad (или лаконоса). Nothing (ничего).
In the last of the daylight he swept his eyes closely over the row of corn to his left. And saw that every leaf and stalk was perfect, which was just not possible. No yellow blight. No tattered leaves, no caterpillar eggs, no burrows, no — His eyes widened.
My God, there aren't any weeds!
Not a single one. Every foot and a half the corn plants rose from the earth. There was no witchgrass, jimson, pikeweed, whore's hair, or poke salad. Nothing.
Burt stared up, eyes wide (он продолжал смотреть, с широко раскрытыми глазами). The light in the west was fading (свет на западе угасал; tofade— вянуть, увядать; выгорать, выцветать; тускнеть). The raftered clouds had drawn back together (балкообразные облака = отдельные полоски облаков снова собрались: «стянулись» вместе; todraw— тащить). Below them the golden light had faded to pink and ochre (под ними золотистое свечение поблекло /превратившись/ в розовое и бледно-желтое/охристое). It would be dark soon enough (совсем скоро стемнеет).
It was time to go down to the clearing in the corn and see what was there (пора было: «было время» подойти к прогалине в кукурузе и посмотреть, что же там такое) — hadn't that been the plan all along (разве не было все это спланировано с самого начала; allalong— все время, всегда)? All the time he had thought he was cutting back to the highway (все то время, когда он думал, что шел коротким путем: «срезал»обратно к магистрали), hadn't he been being led to this place (разве не вели его к этому самому месту; tolead— вести, быть проводником)?
Dread in his belly (ощущая ужас всем телом: «ужас в его животе»), he went on down to the row (он пошел дальше к тому самому ряду) and stood at the edge of the clearing (и остановился на краю прогалины). There was enough light for him to see what was here (было достаточно света для того, чтобы разглядеть то, что там было). He couldn't scream (он не мог закричать). There didn't seem to be enough air left in his lungs (казалось, в легких не осталось воздуха: «достаточно воздуха»; toleave— оставлять; tobeleft— оставаться). He tottered in on legs like slats of splintery wood (он зашатался на ногах, как будто они стали тонкими потрескавшимися дощечками: «подобных дощечкам колкого/треснувшего дерева»; tototter— трястись; шататься; угрожать падением; splinter — лучина; щепка; slat— дощечка, планка, рейка). His eyes bulged from his sweaty face (его глаза выпучились на его потном лице).
ochre ['qukq], slat [slxt], bulge [bAlG]
Burt stared up, eyes wide. The light in the west was fading. The raftered clouds had drawn back together. Below them the golden light had faded to pink and ochre. It would be dark soon enough.
It was time to go down to the clearing in the corn and see what was there — hadn't that been the plan all along? All the time he had thought he was cutting back to the highway, hadn't he been being led to this place?
Dread in his belly, he went on down to the row and stood at the edge of the clearing. There was enough light for him to see what was here. He couldn't scream. There didn't seem to be enough air left in his lungs. He tottered in on legs like slats of splintery wood. His eyes bulged from his sweaty face.
“Vicky,” he whispered (прошептал он). “Oh, Vicky, my God (о, Вики, боже мой) —”
She had been mounted on a crossbar like a hideous trophy (она возвышалась: «была поднята» на крестовине, подобно отвратительному/ужасающему трофею), her arms held at the wrists (ее руки схвачены у запястьев) and her legs at the ankles (а ее ноги у лодыжек) with twists of common barbed wire (витками обыкновенной колючей проволоки), seventy cents a yard at any hardware store in Nebraska (по семьдесят центов за ярд, в любой скобяной лавке Небраски). Her eyes had been ripped out (ее глаза вырваны). The sockets were filled with the moonflax of cornsilk (глазницы набиты клубками кукурузного шелка /цвета/ светлого: «лунного» льна; socket — впадина, углубление; гнездо; /= eyesocket/ глазница; flax— лен). Her jaws were wrenched open in a silent scream (челюсти были вывернуты в немом крике; towrench— вывертывать, выкручивать; вывихнуть, растянуть), her mouth filled with cornhusks (ее рот набит шелухой от початков).
On her left was a skeleton in a mouldering surplice (слева от нее был скелет в полусгнившем стихаре; to moulder— гнить; разлагаться; рассыпаться, разрушаться; surplice— стихарь /длинное облачение с широкими рукавами/). The nude jawbone grinned (голая челюсть усмехалась). The eye sockets seemed to stare at Burt jocularly (глазницы, казалось, глядели на Берта весело; jocular— расположенный к шуткам, забавам; шутливый, веселый), as if the one-time minister of the Grace Baptist Church was saying (как будто бывший священник баптисткой церкви Благодати говорил): It'snotsobad (это не так уж плохо), beingsacrificedbypagandevil- childreninthecornisnotsobad (быть принесенным в жертву языческими дьяволятами-детьми в кукурузе — не так уж плохо), havingyoureyesrippedoutofyourskullaccordingtotheLawsofMosesisnotsobad (когда твои глаза вырывают из твоего черепа, согласно законам Моисея — это не так уж плохо). To the left of the skeleton in the surplice was a second skeleton (слева от скелета в стихаре был еще один скелет), this one dressed in a rotting blue uniform (этот был одет в разлагающуюся голубую униформу). A hat hung over the skull (фуражка нависала над черепом), shading the eyes (скрывая/затеняя глаза), and on the peak of the cap was a greenish-tinged badge reading policechief (а на козырьке фуражки был позеленевший жетон c надписью “шеф полиции”; peak— пик; мыс; козырек; to tinge— /слегка/ окрашивать, придавать оттенок; badge— эмблема, значок, жетон).
hideous ['hIdIqs], trophy ['trqufI], badge [bxG]
“Vicky,” he whispered. “Oh, Vicky, my God —”
She had been mounted on a crossbar like a hideous trophy, her arms held at the wrists and her legs at the ankles with twists of common barbed wire, seventy cents a yard at any hardware store in Nebraska. Her eyes had been ripped out. The sockets were filled with the moonflax of cornsilk. Her jaws were wrenched open in a silent scream, her mouth filled with cornhusks.
On her left was a skeleton in a mouldering surplice. The nude jawbone grinned. The eye sockets seemed to stare at Burt jocularly, as if the one-time minister of the Grace Baptist Church was saying: It's not so bad, being sacrificed by pagan devil-children in the corn is not so bad, having your eyes ripped out of your skull according to the Laws of Moses is not so bad. To the left of the skeleton in the surplice was a second skeleton, this one dressed in a rotting blue uniform. A hat hung over the skull, shading the eyes, and on the peak of the cap was a greenish-tinged badge reading police chief.
That was when Burt heard it coming (и тут Берт услышал, как оно приближается): not the children but something much larger (не дети, а что-то намного большее), moving through the corn and towards the clearing (двигающееся через кукурузу в сторону прогалины). Not the children, no. The children wouldn't venture into the corn at night (дети не осмелились бы пойти в кукурузное поле ночью). This was the holy place (это было священное место), the place of He Who Walks Behind the Rows (место Того, кто обходит ряды).
Jerkily Burt turned to flee (Берт резко развернулся, чтобы убежать; jerk— резкое движение, рывок). The row he had entered the clearing by was gone (ряд, через который он вышел на прогалину, исчез). Closed up (закрылся/сомкнулся). All the rows had closed up (все ряды сомкнулись). It was coming closer now and he could hear it (теперь оно приближалось, и он слышал его), pushing through the corn (как оно продирается через кукурузу; to push — толкать; пихать; проталкиваться, протискиваться). He could hear it breathing (он слышал его дыхание: «как оно дышит»). An ecstasy of superstitious terror seized him (приступ суеверного ужаса охватил его; ecstasy — экстаз; исступление; сильное проявление какого-л чувства; to seize— схватить; захватить). It was coming (оно подходило). The corn on the far side of the clearing had suddenly darkened (кукуруза на дальней стороне прогалины внезапно потемнела), as if a gigantic shadow had blotted it out (как будто огромная тень легла на нее; blot — пятно, клякса; to blotout— заливатьчернилами; закрывать, заслонять; скрывать, покрывать).
Coming (подходит).
That was when Burt heard it coming: not the children but something much larger, moving through the corn and towards the clearing. Not the children, no. The children wouldn't venture into the corn at night. This was the holy place, the place of He Who Walks Behind the Rows.
Jerkily Burt turned to flee. The row he had entered the clearing by was gone. Closed up. All the rows had closed up. It was coming closer now and he could hear it, pushing through the corn. He could hear it breathing. An ecstasy of superstitious terror seized him. It was coming. The corn on the far side of the clearing had suddenly darkened, as if a gigantic shadow had blotted it out.
Coming.
He Who Walks Behind the Rows.
It began to come into the clearing (оно заходит на прогалину). Burt saw something huge (Берт увидел нечто огромное), bulking up to the sky (возвышающееся до неба; to bulk— быть или казаться большим; принимать огромные размеры; bulk — величина, объем /особеннобольшой/; что- токрупное)… something green with terrible red eyes the size of footballs (нечто зеленое с ужасными красными глазами размером с футбольные мячи).
Something that smelled like dried cornhusks years in some dark barn (нечто пахнущее, как сухая шелуха початков, /пролежавшая/ годы в каком-нибудь темном сарае).
He began to scream (он закричал). But he did not scream long (но он не долго кричал).
Some time later (немногим позже), a bloated orange harvest moon came up (взошла распухшая оранжевая полная луна; bloat— раздувать; пухнуть; harvest moon — полнолуние, ближайшее к дню осеннего равноденствия).
He Who Walks Behind the Rows.
It began to come into the clearing. Burt saw something huge, bulking up to the sky… something green with terrible red eyes the size of footballs.
Something that smelled like dried cornhusks years in some dark barn.
He began to scream. But he did not scream long.
Some time later, a bloated orange harvest moon came up.
The children of the corn stood in the clearing at midday (в полдень на прогалине стояли дети кукурузы), looking at the two crucified skeletons and the two bodies (глядя на два распятых скелета и два трупа; body— тело; труп). The bodies were not skeletons yet (трупы еще не были скелетами), but they would be (но они станут /ими/). In time (через /некоторое/ время). And here, in the heartlands of Nebraska, in the corn, there was nothing but time (а здесь, на кукурузном поле в самом сердце Небраски не существовало ничего, кроме времени; heartland — центральныйрайон; "сердце"; heart — сердце; land — земля).
“Behold, a dream came to me in the night (слушайте/вот, я видел сон: «сон пришел ко мне» ночью; to behold — /книжн./ увидеть, узреть; /вповелит. наклонении/ смотри!, /вБиблии/ вот, се), and the Lord did shew all this to me (и Господь явил все это мне; shew — архаичноенаписаниеглаголаto show, используетсявБиблиикороля Иакова /King James Bible/).”
They all turned to look at Isaac with dread and wonder (все они повернулись и смотрели: «чтобы смотреть» на Айзека/Исаака со страхом и удивлением), even Malachi (даже Малахия). Isaac was only nine (Исааку было только девять), but he had been the Seer since the corn had taken David a year ago (но он был Провидцем/пророком с тех пор, как кукуруза забрала Давида год назад). David had been nineteen and he had walked into the corn on his birthday (Давиду было девятнадцать и он вошел в кукурузу в свой день рождения), just as dusk had come drifting down the summer rows (как только сумерки начали опускаться на летние ряды /кукурузы/; drift— медленное течение; поток; todrift— относиться, перемещаться /по ветру, течению/).
Now, small face grave under his round-crowned hat, Isaac continued (и вот, с серьезным маленьким личиком под шляпой с круглым верхом, Исаак продолжает):
“And in my dream the Lord was a shadow that walked behind the rows (и в моем сне Господь был тенью, которая обходила ряды), and he spoke to me in the words he used to our older brothers years ago (и он обратился ко мне со словами, которые он использовал /в обращении/ к нашим старшим братьям годы назад). He is much displeased with this sacrifice (он очень недоволен этой жертвой; toplease— радовать, доставлять удовольствие).”
The children of the corn stood in the clearing at midday, looking at the two crucified skeletons and the two bodies. The bodies were not skeletons yet, but they would be. In time. And here, in the heartlands of Nebraska, in the corn, there was nothing but time.
“Behold, a dream came to me in the night, and the Lord did shew all this to me.”
They all turned to look at Isaac with dread and wonder, even Malachi. Isaac was only nine, but he had been the Seer since the corn had taken David a year ago. David had been nineteen and he had walked into the corn on his birthday, just as dusk had come drifting down the summer rows.
Now, small face grave under his round-crowned hat, Isaac continued:
“And in my dream the Lord was a shadow that walked behind the rows, and he spoke to me in the words he used to our older brothers years ago. He is much displeased with this sacrifice.”
They made a sighing, sobbing noise and looked at the surrounding walls of green (у них вырвались звуки вздохов и всхлипываний, и /все/ посмотрели на окружающие их стены зеленой кукурузы: «зелени»; to sob — рыдать; всхлипывать; noise— шум; звуки).
“And the Lord did say (и Господь молвил): Have I not given you a place of killing (не дал ли я вам место для закланий; to kill —убивать; забивать /скот/), that you might make sacrifice there (чтобы вы могли приносить жертвы там)? And have I not shewn you favour (не явил ли я вам свою благосклонность/милость; favour— расположение, благосклонность; покровительство)? But this man has made a blasphemy within me (но этот человек совершил богохульство во мне), and I have completed this sacrifice myself (и я сам совершил это жертвоприношение). Like the Blue Man (как /это было/ с человеком в голубом) and the false minister who escaped many years ago (и с лжесвященником, которые бежали = пытались сбежать много лет назад; false— неправильный, ложный; поддельный, фальшивый; escape— бегство; выход, отключаться).”
“The Blue Man… the false minister (человек в голубом… лжесвященник),” they whispered, and looked at each other uneasily (шептали они, и смотрели друг на друга беспокойно/тревожно).
“SO now is the Age of Favour lowered from nineteen plantings and harvestings to eighteen (и посему теперь возраст благоволения уменьшен с девятнадцати посевов и жатв до восемнадцати; plant— растение, саженец; toplant— сажать; сеять),” Isaac went on relentlessly (продолжал Исаак безжалостно; torelent— смягчаться; уступать; смилостивиться). “Yet be fruitful and multiply as the corn multiplies (однако же, плодитесь: «будьте плодовиты» и размножайтесь/умножайтесь, как кукуруза умножается), that my favour may be shewn you, and be upon you (дабы благоволение мое могло быть явлено вам и пребывать с вами).”
They made a sighing, sobbing noise and looked at the surrounding walls of green.
“And the Lord did say: Have I not given you a place of killing, that you might make sacrifice there? And have I not shewn you favour? But this man has made a blasphemy within me, and I have completed this sacrifice myself. Like the Blue Man and the false minister who escaped many years ago.”
“The Blue Man… the false minister,” they whispered, and looked at each other uneasily.
“SO now is the Age of Favour lowered from nineteen plantings and harvestings to eighteen,” Isaac went on relentlessly. “Yet be fruitful and multiply as the corn multiplies, that my favour may be shewn you, and be upon you.”
Isaac ceased (Исаак закончил).
The eyes turned to Malachi and Joseph (глаза обратились к Малахии и Джозефу/Иосифу), the only two among this party who were eighteen (единственным двум из собравшихся, кому /уже/ было восемнадцать). There were others back in town, perhaps twenty in all (были и другие в городе — всего, возможно, двадцать).
They waited to hear what Malachi would say (они ждали, что скажет Малахия), Malachi who had led the hunt for Japheth (Малахия, который возглавлял охоту на Иафета), who evermore would be known as Ahaz, cursed of God (который отныне и навеки будет известен как Ахаз, проклятый пред Богом). Malachi had cut the throat of Ahaz and had thrown his body out of the corn so the foul body would not pollute it or blight it (Малахия перерезал горло Ахаза и выбросил его тело из кукурузы, с тем чтобы грязная плоть не осквернила ее или не навредила ей).
“I obey the word of God (я подчиняюсь слову Бога),” Malachi whispered (прошептал Малахия).
The corn seemed to sigh its approval (кукуруза, казалось, вздохнула в знак свого одобрения).
In the weeks to come the girls would make many corncob crucifixes to ward off further evil (в ближайшие недели девочки наделают много распятий из кукурузных початков, чтобы отвратить новые несчастья; to ward — защищать, охранять; /ward off/ отвращать; держатьнарасстоянии; further — дальнейший, новый; evil — зло, вред; несчастье).
And that night all of those now above the Age of Favour walked silently into the corn and went to the clearing (и той ночью все те, кто были теперь старше возраста благоволения, молча вошли в кукурузу и отправились к прогалине), to gain the continued favour of He Who Walks Behind the Rows (чтобы обрести непреходящее благоволение Того, кто обходит ряды).
Isaac ceased.
The eyes turned to Malachi and Joseph, the only two among this party who were eighteen. There were others back in town, perhaps twenty in all.
They waited to hear what Malachi would say, Malachi who had led the hunt for Japheth, who evermore would be known as Ahaz, cursed of God. Malachi had cut the throat of Ahaz and had thrown his body out of the corn so the foul body would not pollute it or blight it.
“I obey the word of God,” Malachi whispered.
The corn seemed to sigh its approval.
In the weeks to come the girls would make many corncob crucifixes to ward off further evil.
And that night all of those now above the Age of Favour walked silently into the corn and went to the clearing, to gain the continued favour of He Who Walks Behind the Rows.
“Goodbye, Malachi (прощай, Малахия),” Ruth called (крикнула Руфь). She waved disconsolately (она безутешно махала рукой; disconsolate — неутешный, печальный; to console — успокаивать, утешать; облегчать /боль, страдание/). Her belly was big with Malachi's child (в своем большом животе она носила ребенка Малахии: «ее живот был большой с ребенком Малахии») and tears coursed silently down her cheeks (и по ее щекам тихо текли слезы; course — ход, течение; курс; to course — струиться, бежать, течь). Malachi did not turn (Малахия не повернулся). His back was straight (его спина была прямой). The corn swallowed him (кукуруза поглотила его).
Ruth turned away, still crying (Руфь отвернулась, все еще плача). She had conceived a secret hatred for the corn (она /уже давно/ прониклась ненавистью к кукурузе; to conceive— возыметь, почувствовать;преисполняться /чего-либо/) and sometimes dreamed of walking into it with a torch in each hand (и иногда мечтала о том, как зайдет в нее с факелами в каждый руке) when dry September came and the stalks were dead and explosively combustible (когда настанет засушливый сентябрь, и стебли засохнут и станут воспламеняющимися, как порох: «будут мертвыми и взрывчато-воспламеняющимися»; explosive — взрывчатый; взрывной; to combust — гореть, воспламеняться). But she also feared it (но она также и боялась этого). Out there, in the night, something walked, and it saw everything (где-то там, в ночи, ходило нечто и все видело)… even the secrets kept in human hearts (даже секреты, хранимые в человеческих сердцах).
Dusk deepened into night (сумерки сгустились и наступила ночь: «сумерки сгустились в ночь»; deep— глубокий; насыщенный, темный). Around Gatlin the corn rustled and whispered secretly (вокруг Гатлина таинственно шелестела и шепталась кукуруза). It was well pleased (она была очень довольна; well— хорошо; сильно, очень; toplease— радовать, доставлять удовольствие, угождать).
swallow ['swOlqu], conceive [kqn'sJv], hatred ['heItrId], combustible [kqm'bAstqbl]
“Goodbye, Malachi,” Ruth called. She waved disconsolately. Her belly was big with Malachi's child and tears coursed silently down her cheeks. Malachi did not turn. His back was straight. The corn swallowed him.
Ruth turned away, still crying. She had conceived a secret hatred for the corn and sometimes dreamed of walking into it with a torch in each hand when dry September came and the stalks were dead and explosively combustible. But she also feared it. Out there, in the night, something walked, and it saw everything… even the secrets kept in human hearts.
Dusk deepened into night. Around Gatlin the corn rustled and whispered secretly. It was well pleased.